только аппарат даже не был разграблен. Вот как рухнул, так и лежит, похоже. Вернее, висит, застрявший намертво между исполинских стволов и их толстенных ветвей, на высоте пятидесяти метров от поверхности, с небольшим наклоном в носовую часть. Но всё это я определила чуть позже, при ближайшем осмотре. А в тот момент хочешь не хочешь надо было сажать машину.

В общем, мне не оставалось ничего другого, и я решила «приземляться» на чуть наклоненную в сторону носа и правого борта палубу этого исполина. Далее держаться в воздухе нет никакого смысла. Ещё был страх, что упавший аппарат держится на честном слове и может обрушиться под дополнительным весом моей машины. Пришлось наплевать на технику безопасности и садиться как есть. Ну а что? Всё равно ведь падать скоро. Только посадка определит, выдержит всё это дело «Пчёлу» или нет.

И ведь села. Нашла небольшой проход среди ветвей, протиснулась, буквально обдирая бока… Преувеличиваю, конечно, ради, так сказать, нагнетания жути, но если честно, не очень сильно. При этом ощущала себя мелким насекомым, такими огроменными были деревья. А вообще, ниже зелёных крон места было достаточно, хотя и впритирку.

Посадку совершала на промысловую палубу, так как на стартовой среди обломков точно таких же летунов и прочего торчащего и свисающего отовсюду древесного безобразия сделать это не представлялось возможным. Тягу снижала постепенно, чтобы в случае чего снова успеть взлететь. Хотя и понимала, что меня это не спасёт.

Но, на счастье, ничего страшного не произошло. Просто вся конструкция, состоящая из деревьев, их ветвей, толстенных лиан и собственно большой машины, качнулась. Где-то даже захрустело сильно, затрещало, но через минуту, слава богу, всё устаканилось. Только густая пылища, поднятая реактивными струями моей машины, ещё какое-то время висела, прежде чем заново улеглась.

Сборы были недолгими. Страшно выходить наружу, но никто ведь это за меня не сделает. И если хочу выжить, а я точно хочу, выходить всяко придётся. Это ведь последняя остановка. В накопителе два процента. Дальше лететь не судьба, если не найти возможность подзарядиться. Ещё не знаю, как это буду делать, но выходить надо при любом раскладе. Ну и пошла. Правда, хватило ума бандуру ружья с собой не тащить.

Мембрана шлюза провернулась, и я выглянула… Вроде тихо под сводами густых крон и ещё темно. Вернее, не то чтобы тихо, звуков в джунглях хватает, но вот прямой угрозы сразу не заметила. Впрочем, надо быть честной до конца. Не зря ж меня Грол часто идиоткой называл, видимо, было-таки за что. Вот и в тот момент я забыла воспользоваться возможностями скафандра. Ну не выработалась привычка покуда. Я ж его всего второй день на себе таскаю. А до этого привыкла полагаться только на свои органы чувств.

Эспэшка, правда, не сильно блещет своим функционалом, но кое-что ведь есть, и оно могло бы мне подсказать, с какой стороны ждать атаки. Оправдывает меня лишь то, что специфического опыта было непозволительно мало. На этот раз я имею в виду опыт охотничий, а не умение пользоваться встроенным оборудованием скафа. Меня ведь чему учили? Людей убивать. Убивать многочисленными способами. Но вот опасаться кровожадного зверья не учили. Я просто не успела ещё приспособиться и выработать необходимые рефлексы.

Ну да ладно, это были мои проблемы. Тем более что даже знай я заранее, где притаилась опасность, ничего б не изменилось. Почему? Да потому что выходить всё равно надо, а опасность была повсюду!

В общем, про бойню на палубе подробно говорить нет смысла. В ней ничего особо интересного не было. Поваляли немного, и всего делов. Слава богу, что живности было хоть и много, но не настолько и не такой, чтобы при помощи двух армейских игольников я не справилась.

Попотеть, правда, пришлось изрядно, уж больно шустрым оказался противник. Какие-то мелкие твари, не летучие, но способные планировать. У них между передними и задними конечностями натягивается тонкая перепонка, создавая подобие крыла. Далеко не летают, но с ветки на ветку способны перелетать на приличное расстояние. Небольшие по меркам Экзотта уродцы, но для человека… Короче, со среднюю собаку примерно.

Вся эта орава с каким-то пронзительным визгом обрушилась на возмутителя лесного спокойствия. То есть схарчить меня попробовали, едва я вышла из шлюза летуна. Наверно, просто не понравилась. Так ведь я никому не нравлюсь, да и не стараюсь особо.

Однако какой бы неудачной моделью не считалась изначально эспэшка, от мелких зубов этих засранцев нормально уберегла. Зверьё ведь, как уже говорила, не крупное, хотя и жутко злобное. Сначала буквально завалили, сбив с ног. Даже успела растеряться и отчаяться. Думала, что вот он, мой конец. А потом прислушалась к ощущениям и поняла, что прокусить броню не могут. И пока вся эта свора не добралась случайно до слабых мест защиты в сочленениях, начала кромсать ножом, чтобы освободиться, а позже уже и стрелять.

Ох и смачно они лопались, когда срабатывали разрывные иглы. Повезло в том, что твари насколько злобные, настолько же и трусливые. Хватило даже незначительно проредить ряды наглой шайки, чтобы вся эта агрессивная орава с шипением и стрекотом сыпанула в разные стороны и пропала в дебрях леса. Прямо мистика какая-то. Вот только что их было до хрена – и вот уже снова тишина да безмолвие, перемежаемые звуками леса пополам с утробными взрыкиваниями кого-то большого где-то неподалёку.

Дальнейшее продвижение в сторону, где должна находиться обитаемая часть платформы, осложнялось разве что обломками самой платформы и припаркованными летунами в той или иной степени разрушения. Одно могу сказать точно сразу: можно попробовать нормально произвести ремонт, запчастей тут в избытке. Только думать об этом сильно рано, в первую очередь мне нужна энергия.

Вот же природа! Вот же силища жизни необузданная! Смотрела по сторонам и диву давалась. Всего-то около года, может, чуть больше или меньше, прошло с тех пор, как платформа повисла здесь. Во всяком случае, по налёту ржавчины на редких металлических обломках, разбросанных по стартовой палубе, это явно видно. И тем не менее даже какие-то растения успели обосноваться да трава. Словно не по палубе иду, а по поверхности планеты.

Сюда ведь постоянно сыплются отжившие своё крупные листья, ветки и прочий мусор в большом количестве. Влажный, тёплый, практически экваториальный климат заставляет всё это дело усиленно перегнивать, образуя слой плодородной почвы – компост, по сути. Лианы всё сильнее опутывают когда-то летающий аппарат. Пройдёт ещё несколько лет, и эта громадина станет неотъемлемой частью леса и пристанищем для живности. Хотя пристанищем