– Не знаю…

– А кто будет знать? – рявкнула Уордер. – Здания, стены там не шатались? Только заикнитесь, что не знаете!

– Я, пожалуй, сбегаю за мистером Дануорти, – пролепетал новичок.

– Хорошо, – смилостивилась Уордер. – И сразу назад. Я с вами еще не закончила.

Новичок спасся бегством, чуть не задев Ти-Джея, входящего со стопкой книг, визиков и дисков.

– О, и вы здесь? – обрадовался он, увидев меня. – Я хотел вам обоим показать… А где Верити?

– В 1888-м. С перебросочной болезнью по вашей милости. Вы ее совсем загоняли.

– Причем безрезультатно, – вздохнул Ти-Джей, сгружая свою ношу на стол и стараясь не обрушить стопку. – Что странно. Сдвиги просто обязаны были увеличиться. Вот, смотрите.

Он повел меня к компьютерной панели, но с полпути свернул к Уордер с вопросом:

– На переброске Неда был сдвиг?

– Мне некогда было считать. Я Каррадерса вытаскиваю!

– Хорошо, хорошо. – Ти-Джей примирительно поднял руки. – А сейчас можете вычислить? Нед, я хотел вам показать…

– Зачем считать сдвиг на моей переброске? – не понял я. – На обратных ведь не бывает сдвигов.

– У Верити в прошлый раз был.

– Откуда?

– Не знаем пока. Выясняем. Идите сюда. Вот, смотрите, что мы делаем. Вам Верити рассказывала про модель Ватерлоо?

– В общих чертах.

– Так вот, сделать точную компьютерную модель исторического события крайне сложно из-за огромного количества неизвестных факторов. Ватерлоо в этом смысле исключение. Битва проанализирована досконально, каждый эпизод исследован буквально под микроскопом. А еще, – барабаня черными пальцами по кнопкам, продолжил Ти-Джей, – там имеется несколько очагов напряжения и несколько факторов, которые могли переломить ход событий: страшные ливни шестнадцатого и семнадцатого, отсутствие маршала Груши…

– Неразборчивый почерк Наполеона, – подхватил я.

– Именно. А также, кроме прочих, послание д’Эрлону и неудачная попытка взятия Угумона.

Он пробежался пальцами по клавиатуре и, вывернув шею, взглянул на экранную стену за спиной.

– Вот, собственно, что мы исследуем. – Взяв световое перо, Ти-Джей подошел к центральному экрану. – Это модель Ватерлоо, выполненная в полном соответствии с исторической действительностью.

На экране красовалась объемная клякса – серая, с едва заметными перепадами оттенков.

– Вот сражение. – Ти-Джей включил перо и ткнул им в центр кляксы. – А здесь, – он указал на края, – прилегающие временные и пространственные области, которые оно затрагивает. – Луч метнулся обратно в центр, потом заплясал вокруг. – Вот тут у нас битва при Катр-Бра, Ваврское сражение, атака старой гвардии, отступление.

Я не различал ничего из показанного, только скопление серых пятен. Как на УЗИ, когда врач говорит: «Вот ваши легкие, вот сердце», – а ты ничего не разбираешь.

– Соответственно я ввожу в модель виртуальные диссонансы и смотрю, что меняется. – Ти-Джей перешел к левому экрану с идентичной, на мой взгляд, серой кляксой. – Здесь, например, Наполеон посылает д’Эрлону неразборчивый приказ повернуть на Линьи; тот приводит войска в тыл левому наполеоновскому флангу, и их принимают за вражеские. Я отправляю туда виртуального историка, – Ти-Джей ткнул в серое пятно, – который подменяет наполеоновский приказ разборчивым, и как видите, картина радикально меняется.

Я предпочел поверить ему на слово.

– Когда возникает диссонанс, в эпицентре образуется очаг резкого роста сдвигов. – Ти-Джей поводил пером по экрану. – Вот здесь и здесь, в прилегающей области, зона умеренного роста, а далее спад к периферии по мере самокоррекции системы.

Я вприщур посмотрел на экран, стараясь сделать осмысленное выражение лица.

– В данном случае самокоррекция совершилась почти мгновенно. Д’Эрлон вручил приказ своему помощнику, который уже устно передал его лейтенанту, а тот не расслышал из-за канонады и послал войска на злополучный левый фланг, и все вернулось на круги своя.

Перо уперлось в верхний ряд экранов.

– Я перепробовал несколько переменных разной степени серьезности. Вот тут историк отпирает изнутри ворота Угумона. В этой модели он спасает Летора от пули пехотинца. Вот здесь перехватывает переписку Блюхера и Веллингтона. – Ти-Джей по очереди показывал на экраны. – Все они сильно разнятся в плане последствий и времени, которое требуется континууму на самокоррекцию.

Он продолжил водить указкой по экранам.

– Здесь ушло несколько минут, здесь – два дня, причем степень вмешательства не определяет напрямую масштаб последствий. Вот тут, – Ти-Джей ткнул в нижний левый экран, – мы застрелили Аксбриджа, чтобы предотвратить его самоубийственную атаку, но принявший командование помощник все равно послал войска на смерть. Тогда как вот здесь, – он показал на экран во втором ряду, – переодетый в прусского солдата историк всего лишь споткнулся во время битвы за Линьи, а для самокоррекции потребовалось задействовать довольно крупные силы, включая четыре полка и Блюхера собственной персоной.

Ти-Джей шагнул к центральному экрану.

– А вот тут мы вмешивались в Ла-Э-Сент. Там от артиллерийского снаряда загорелись соломенные крыши, однако цепочка солдат с походными котелками потушила пожар. – Ти-Джей обрисовал пятно в середине. – Я внедрил туда историка, который украл один котелок. В результате образовался капитальный диссонанс, но самое интересное, что самокоррекция, помимо сдвигов тут и тут, – указка переместилась к верхушке экрана, – затронула и вот эту область, до 1814 года.

– То есть пришлось еще дальше углубиться в прошлое?

– Да. Зимой 1812 года случился буран, после которого на дороге к Ла-Э-Сент образовалась большая колдобина, из-за которой с проезжающей телеги свалилась часть поклажи – в том числе и деревянный пивной бочонок, который местный слуга отнес домой в Ла-Э-Сент. Этот бочонок и заменил котелок в пожарной цепочке, огонь потушили, диссонанс устранился.

Ти-Джей вернулся к панели, побарабанил по кнопкам и включил еще ряд экранов.

– Вот здесь, где Гнейзенау отступает к Льежу, и здесь, где историк помогает вытащить увязшую в грязи пушку, тоже представлена самокоррекция с углублением в прошлое.

– Поэтому вы посылали Верити в май? – понял я. – Вы считаете, что диссонанс мог пытаться сам себя предупредить?

– Да, хотя там нигде никаких сдвигов не обнаруживается. Только на вашей переброске, – обескураженно протянул Ти-Джей. – Повсюду, – он обвел рукой экраны, – независимо от масштабов самокоррекции, картина в целом одинаковая: резкий рост сдвигов в эпицентре, умеренный рост в прилегающих областях и отдельные очаги сдвигов на периферии.

– А у нашего диссонанса все по-другому, – кивнул я, вглядываясь в экран.