Он догнал их и зарубил, а когда вернулся, стряхивая с лезвиядлинного меча кровь, уцелевшие люди уже хлопотали над ранеными, плакали надпогибшими. На него подняли взоры со страхом и восторгом.

Один спросил благоговейно:

— Кто ты, сверкающий?.. Уж не ангел ли?

Мафусаил покачал головой.

— К счастью, я человек. Чем могу еще помочь?

Мужчина развел руками.

— Ты сделал больше, чем требовалось. Ты рискнул жизнью,спас всех нас. Как тебе удалось справиться с такой толпой демонов и… неполучить даже царапины?

Мафусаил криво улыбнулся.

— Потому что это демоны. Мне с людьми воевать труднее.Меня зовут Мафусаил.

— У тебя особый меч?

— И молитва, — сказал Мафусаил.

Второй подошел, всматривался внимательно.

— Кажется, я слышал о тебе, герой. Твое имя происходитот «мавет» — смерть и «шеллах» — меч? Или «шалах» — отсылать? Влюбом случае ты одарен чудесным даром отгонять смерть, что ты и явил сегодня…Мы чем-то можем тебя отблагодарить?

Мафусаил покачал головой.

— Благодарите Господа, это Он вас спас.

Человек горько усмехнулся.

— А где Он был, когда напали эти звери? А ты пришел испас.

— Но прислал меня Он, — ответил Мафусаил коротко.

Беседовать с этими людьми расхотелось, он повернул коня ипоскакал к далеким горам. Уже отъехав, пожалел, что не спросил, в какой сторонеближайший город, где мог бы остановиться на ночь.

Впрочем, с нечестивыми людьми, отвергающими волю Господа,лучше общаться как можно меньше. Кто не пачкается, да не запачкан будет.

Впереди в кустах проскочило, на миг блеснув золотым боком,настолько радостно сверкающее тело, что Мафусаил заорал счастливо, погнал конянаперерез и через несколько минут догнал удивительно красивую и нежнуюдевушку-кентавра. От кончиков удлиненных, как у эльфов, ушей и до пояса онапредставляла из себя нежное девичье тело, только-только созревшее, юное иупругое, чистое и девственное, а дальше без всякого перехода начинается мощныйконский корпус, с тугими мышцами под тонкой кожей, толстыми костями, крепкимимускулистыми ногами с широкими копытами и роскошным хвостом.

Кстати, волосы, падающие на ровную стройную спину девушки,выглядят как роскошная конская грива, блестящая и здоровая, а две четкообрисованные груди, как выпуклые чаши, смотрят вперед бестрепетно и с дразнящимвызовом.

Она обернулась и смотрела на него с веселым удивлением.

— Ты кто? — спросила она. — Нет таких людей,кто мог бы догнать меня!

— Хорошо быть единственным, — согласилсяон. — Ты прекрасна… Как тебя зовут?

Она улыбнулась.

— Солнышко.

— Удивительное имя, — сказал Мафусаил. — Я бытоже тебя так назвал.

Он обратил внимание, что она всматривается в него оченьпристально.

— Это потому, что ты очень похож на того, —проговорила она нерешительно, — кто дал это имя мне.

Он спросил в удивлении:

— Кто?

— А не Адам ли твой прямой предок? — спросила она.

Мафусаил охнул:

— Да… Я так похож?

— Вас не различить, — заверила она, в ее голосепрозвучала печаль. — Смотрю на тебя и вижу его. Да еще в этой змеинойшкуре! Она одна на всем свете.

Он смотрел на нее во все глаза. Она выглядит как ожившийзолотой слиток, теплый и пластичный, под тонкой кожей двигаются мышцы,прикрытые нежным девичьим жирком, все смягчено и округлено, даже четыре конскихноги выглядят изящными и красивыми, а тонкий девичий стан заставил забитьсячаще сердце: атласная кожа, высокая грудь, хрупкие плечи с тонкими косточкамиключиц, безукоризненное лицо и длинные белокурые волосы, ниспадающие на спинудо самой поясницы…

— Господи, — вырвалось у него, — до чего жеты красивая!

Она произнесла тихо:

— Это мне сказал слово в слово и Адам. Подойди, у тебятакие же горячие губы?.. И такие же крепкие руки?

Он не успел ответить, в голове нарастает шум, но одновременноуслышал приближающийся грохот десятков пар копыт, из-за рощи выметнулась группакентавров. Впереди несся огромный рыжий и лохматый до невозможности: длинныеволосы отросли и развевались за спиной, грубое лицо было искажено гневом.

— Ильяна! — заорал он бешено. — Как ты смеешьразговаривать с двуногой тварью?

Девушка-кентавр ответила дерзко:

— Я говорю, с кем хочу!

Кентавр взревел страшным голосом:

— В моем табуне я решаю, кому с кем разговаривать!..

Девушка сказала встревоженному Мафусаилу:

— Не обращай внимания. Я никому не подчиняюсь и неподчинюсь, сколько бы они ни пытались… А зовут меня Солнышко, как бы они нистарались дать мне свое дурацкое имя…

Кентавр взревел в ярости:

— Я — вожак табуна! Я приказываю…

Она ответила дерзко:

— Я не из твоего табуна. И никогда в нем не буду, тызнаешь.

Кентавр повернулся голову и вперил ужасающий взгляд вМафусаила.

— Это из-за него? Да он уже мертв!

Его рука с быстротой молнии выдернула из мешка за спинойдротик и метнула в Мафусаила. Мафусаил, давно готовый к любым событиям,перехватил дротик на лету и с силой метнул обратно. Стальное лезвие ударило враскрытый в ярости рот вожака, там сухо хрустнуло, дротик углубился наполовину,а окровавленное острие высунуло клюв из затылка.

Вожак еще хрипел и мотал головой, не понимая, что уже мертв,как его сотоварищи бросились на Мафусаила. Над головами заблестели каменныетопоры, камни, отполированные дубины. Мафусаил молча выхватил меч и сам подалконя вперед. Сверкающая полоса железа блистала, как молния, кентавры кричали,но это были крики ярости, а не боли, умирали они молча, и когда головапоследнего склонилась на перерубленной шее, Мафусаил холодно вытер лезвие огриву ближайшего кентавра, тот упал на землю минутой позже, и сказал девушке ссочувствием:

— Извини, я не хотел… Но у меня есть цель, я не могупозволить себя убить, пока не выполню.

Она сказала с великим изумлением:

— Ничего себе…

— Что?

— Защита у тебя… необычная… Ты цел, а они все мертвы…

— Они могли бы спастись, — ответил он, — еслибы отступили.

Она засмеялась весело, словно серебряный колокольчикзазвенел:

— Отступить? При женщине?.. Кроме того, жизнь — ненастолько уж и ценная штука.