откуда этот язык знает Аврора Реброва, если она не умеет читать? — зашипела Терра.

— Аврора умеет читать, — пожал плечами Гелиан. — Очень плохо, правда, но все же кое-что прочесть может.

Терра поморгала немного и отклонилась назад, продолжая с прищуром глядеть на него:

— Это ты обучил ее этому языку, не так ли?

— Этому языку ее обучил Август Ребров.

— А кто научил его?

— Книги.

Терра закрыла глаза и глубоко вдохнула. Гелиану на ум пришла странная мысль и он решил ее озвучить:

— Почему ты злишься на меня? Уж не из-за того ли, что Аврора Реброва знает всеобщий язык предков, а ты — нет?!

— Ты мог бы научить меня ему! — Терра разогнулась. — Ты мог бы объяснить мне, что все мои представления о предках далеки от истины! Сколько раз я спрашивала тебя об их истории? Сколько раз пыталась узнать, откуда произошел наш язык? Возможно, тебе даже известен ответ на вопрос, что произошло со всеми нами много лет назад! Почему Земля погибает, и мы гибнем вместе с ней?

— Земля не погибает, Терра. Она уже погибла. Мы — лишь выжившие, которые пытаются спасти свою шкуру и сохранить тем самым вымирающий вид.

— Земля погибнет, Гелиан, когда секреты предков перестанут работать. И даже тогда, наверное, она все равно останется жить, только уже без нас. Пройдут миллионы лет и в пустоши, возможно, появится новая форма жизни, приспособленная к выживанию в таких условиях. Но это уже будет другая история. И она будет не о людях.

— Веришь в эволюцию, — хмыкнул Гелиан. — За стеной жизни нет, Терра. И вряд ли она появится там вновь спустя миллионы лет.

— А вот в этом я с тобой не соглашусь, — произнесла Терра, замерев напротив Гелиана с тростью в руке. — Там есть жизнь. И эта форма жизни вызывает заболевание, которое мы называем «черный крап».

— Совершенно не обязательно, что «черный крап» вызывается возбудителем, — вторил Гелиан.

— Уж лучше бы ты был не прав, — покачала головой Терра, — ибо бороться с токсическим поражением мы будем не в состоянии.

— Вот видишь, ты уже задумываешься о природе происхождения «черного крапа», — Гелиан поднял руки вверх в знак того, что сдается. — Обсудишь этот вопрос с Радомиром, когда он вернет свою голову на место. Думаю, недели для этого ему хватит.

— Ты недавно стал циником, — осклабилась Терра, — или я просто не замечала этого раньше?

— Ты грубишь мне, жена?

— Твой брат женится завтра на женщине, о которой ничего не знает! Думаешь, это хороший повод для насмешки, или ты смеешься над чем-то другим?

Гелиан встал на ноги и приблизился к Терре, склоняя голову, чтобы заглянуть ей в глаза:

— Мой брат — взрослый мужчина и решение это принял самостоятельно. Мой долг — поддержать его и оградить от неприятностей. Я не знаю, как сложатся их с Авророй отношения и будет ли их брак счастливым, но сейчас размышлять об этом бессмысленно.

Терра прищурилась, глядя на него:

— Ты ведь знаешь Аврору куда лучше него… — прошептала она.

Он изогнул губы в подобие улыбки:

— Думаешь?

— Ты приставил ее ко мне не только ради того, чтобы пустить пыль в глаза остальным. Ты всецело доверял ей. Доверяешь и сейчас. Значит, ты хорошо ее знаешь.

Гелиан наклонился ниже. Близко. Слишком близко он оказался от нее. Едва не касаясь носом, едва не прижимаясь губами… Как будто заглядывал в душу без дозволения, как будто готовился к нападению на слабую жертву. — Что это, Терра? — произнес он ей в губы. — Забота о Радомире или…

— Или «что»? — еле ворочая языком, прошептала она.

— Ревность?

Ему знакомо это чувство. Оно железной хваткой цепляется в плоть и отдирает ее от костей. Оно скручивает внутренности, вызывая позывы на рвоту. Ему бы сейчас ревновать… но ревность уступила дорогу похоти. Той самой, которой на все наплевать. Той самой, которая заставляет предвкушать момент радости, погружая сознание в иллюзии мира желаний и наслаждений. Все из-за нее… Ему бы на шаг назад отступить, ему бы отстраниться… …но взгляд застрял на глазах цвета фиалок. Губы так близко. Вожделенные губы совсем рядом… Три миллиметра, сотканных из соблазна. До них всего три миллиметра. Но эти миллиметры словно пропасть. Двинется вперед и навсегда сгинет. Она закрыла глаза. Три миллиметра длинной в целую жизнь. Три миллиметра ценой многих жизней. Режь веревку, Гелиан… Время падать вниз…

Движение. Прикосновение. Губы зацепились за ее губы. Он сделал это… Он прыгнул… Нежные прикосновения. Сладкие прикосновения. Ему бы застонать. Ему бы закричать. Терра распахнула губы и впустила его язык. Что дальше? Что же будет дальше? Хочется большего. Неимоверно большего! Шаг вперед. Ее грудь так близко. Дотронуться бы до нее… Коснуться, хотя бы пальцем… Безвольные руки обвили талию Терры. Пусть не коснуться ему ее груди, но хотя бы прижмется к ней… Рывок. Да, он чувствует ее… Его руки на бедрах Терры. Смяли как собственность. Как будто права заявили. И она позволила. Его рот. Ее рот. Все смешалось. Все еще больше запуталось. Неужели он настолько слаб? Три миллиметра погубят его.

Знала ли она, с каким рвением целовала его в ответ? Понимала ли, насколько сильно возбуждает его? Ему плевать на того, другого. Ему все равно, что в ее жизни был тот, другой… Ее язык у него во рту. Ее тело у него руках. Так, какая к черту разница, что ей движет? Какая к черту разница, что движет им? Он подхватил ее за бедра. Он понес ее к книжным стеллажам. Она опять позволила. Она запрыгнула на него и обвила своими ногами. Господи, Терра, что же ты делаешь?

Ладони под нижним платьем. Пальцы ласкают кожу ягодиц. Губы ласкают кожу на ее шее. Мир завертелся вокруг. Бормотуха вожделения отравила мозг. Не важно, что дальше. Не ему с этим бороться. Природа давно победила в этой борьбе. Терра вцепилась руками за книжные полки. Не найти ей там спасения. Больше никто ее не спасет. Его рука на лифе платья. Она стянула его вниз. Губы на груди. Губы на соске. Книги с грохотом посыпались вниз.

— Господин! Госпожа! С вами все в порядке?

Гелиан замер.

— Господин! Госпожа! — голос Егора за дверью звучал словно громкий писк.

Убить бы его сейчас… Обезглавить… Разорвать на куски…

— Я же сказал тебе свалить отсюда! — гаркнул Гелиан.

— Го… Господин… Такой грохот!

— Проваливай, Егор!!!

Момент упущен. Терра прижала руки к обнаженной груди и потянула лиф платья вверх. Она отвернулась, старательно избегая его взгляда. Он все понял. Он спокойно убрал руку у нее из-под