в святые мы не годимся?! — Он покачал головой. — Подумай: никогда и никого я не обманул, не предал, ничего не украл, не съел и крошки хлеба, не заработанной честным трудом, а получается, что жил не совсем правильно... Нет, что-то здесь не так, Жулик... Может, это от скуки лезут в голову дурацкие мысли, как ты думаешь? Молчишь... Ладно, молчи. А то посмотрим-ка телевизор, а?..

По телевидению шла передача для молодежи. Ведущий с микрофоном оказывался то в заводском цехе, то на строительной площадке и спрашивал у молодых рабочих, почему они выбрали именно эту профессию, чем она привлекает их. Отвечали по-разному, и старик Антипов не очень-то прислушивался к ответам, занятый своими собственными мыслями. Но вот ведущий оказался в аэропорту, за грохотом самолетных двигателей его голос был еле слышен. Он рассказывал что-то о романтике «пятого океана», о быстром развитии авиации, еще о чем-то, и грохот двигателей постепенно стихал... Вдруг старик Антипов явственно услышал голос младшей внучки. Он вздрогнул, посмотрел на дверь, подумав, что Татьяна приехала и незаметно вошла в дом, но тотчас сообразил, что голос идет из телевизора.

Татьяна была в летной форме и улыбалась.

— Скажите, Таня, почему вы решили пойти работать бортпроводницей? — поднося микрофон к ее губам, спросил ведущий.

«Какая еще бортпроводница! — недоумевал старик Антипов. — Ведь она работает в универмаге!..

— Сама не знаю, — ответила, по-прежнему улыбаясь, Татьяна. — Люблю небо. Вот говорят, что настоящие моряки не могут жить без моря. А настоящие летчики — без высоты.

«Откуда небо, какие летчики...» — растерянно думал старик Антипов, веря и не веря, что на экране телевизора его внучка.

— Вы пришли в Аэрофлот сразу после школы?

— Нет. Я успела поработать продавцом в универмаге.

«Значит, — понял старик Антипов, — она переменила работу?..»

— Вас увлекла романтика? — бодро расспрашивал ведущий.

— И романтика тоже.

— Вы с детства мечтали летать?

— Не знаю, вряд ли... В институт подавать документы не стала, пошла работать продавцом и училась на курсах иностранных языков.

— Таня, к нам в студию приходит много писем, девушки спрашивают, как стать бортпроводницей, что для этого нужно. Вы не могли бы ответить им?..

— По-моему, — сказала она, — прежде всего нужно очень захотеть!

— А еще?

— И еще раз захотеть! — Она рассмеялась, ведущий тоже заулыбался. — Извините, мне пора. Скоро наш рейс.

— Тогда последний вопрос, Таня: куда вы сегодня летите?

— В Хабаровск.

— Счастливого вам полета! — сказал ведущий, и на экране появился взлетающий самолет.

«Как же это она так быстро очутилась в самолете?» — подумал старик Антипов, подошел и выключил телевизор.

То, что Татьяна работает стюардессой, для него было новостью, и он не знал, нужно ли радоваться за внучку или огорчаться. Когда она работала продавщицей, все было ясно — это не настоящая работа, не дело для человека, который серьезно думает о жизни. А про авиацию он ничего сказать не мог. Все его познания об авиации сводились к тому, что самолеты летают и каким-то образом не падают, а держатся в воздухе. Сам старик Антипов не летал. И потому, что в общем-то не было необходимости, и потому, что побаивался самолетов.

Не имел он, разумеется, понятия и о том, что такое бортпроводница. Вернее, понимать-то понимал, однако не настолько, чтобы судить о серьезности или несерьезности этой профессии. Может быть, это прекрасная профессия, а может, не лучше, чем работа продавщицы...

* * *

У старика Антипова появился новый интерес в жизни. Во что бы то ни стало ему нужно было узнать как можно больше, а желательно — все о жизни и работе летчиков и, конечно, стюардесс. Узнается, как известно, всегда то, что хочется узнать, а коль скоро он заранее настроил себя, что профессия эта никчемная и к тому же опасная, то очень скоро и узнал, что самолеты часто разбиваются, особенно при взлетах и посадках, что летчики между полетами сильно пьют, заглушая в себе постоянное напряжение и страх, который преследует их в воздухе, а главное и самое неприятное, что все без исключения стюардессы живут с пилотами...

Об этом старику Антипову рассказал хорошо осведомленный человек, бывший, как он представился, летчик. Несколько лет назад он якобы попал в катастрофу, чудом остался жив и с тех не может даже издали видеть самолеты...

С человеком этим он познакомился после бани возле пивного ларька.

— Жуть, жуть, батя! — говорил он, отхлебывая пиво. — Из дому уходишь, когда в полет надо, и не знаешь, вернешься ли обратно. Ну, долетишь там в Свердловск либо еще куда, тебе гостиница, милости просим, то да се, прочие удобства... Стюардессы бабы красивые, в соку, их специально подбирают, как артисток. И чтоб веса в них было поменьше, самолет все-таки!.. Ты пойми, батя, ведь они тоже рискуют своими молодыми жизнями наравне со мной, а взять от жизни хочется все, что природой положено, верно?! Ты небось не зевал, когда был помоложе?.. — Он рассмеялся громко. — Потому и создают всякие удобства для летного состава. Такие дела.

Не очень верил старик Антипов случайному знакомому, да и выпивши он был прилично, а все же и походил его рассказ на правду. Риск — это само собой, совместная работа опять же, семьи, у кого они есть, далеко, за тыщи километров, никто не мешает развлекаться в свое удовольствие...

— Думай, батя, не думай, а рваный не деньги! — сказал бывший летчик. — Сообразим на «малыша»?

— Непьющий я.

— Оно и видно, что не летал. Бывай здоров.

— Всего хорошего...

— А ведь ты, батя, не веришь, что я был летчиком, а?

— А что мне! Был так был, не был так не был...

— Хошь, документы покажу? — Он полез в карман как будто за документами, и старику Антипову сделалось стыдно за свое недоверие.

— Не надо, верю я, верю, — сказал он.

— То-то.

Старик Антипов выпил еще кружку пива, хотел было идти домой, но передумал и решил ехать прямо к зятю. Молчать он больше не мог.

Клавдия Захаровна была дома одна.