Оскар что-то прокричал и хотел зажечь еще одну бомбу; в зажигалке проскочила искра, но огня не было.

Йона считал секунды, подбегая к узкому краю, на котором крепилась петля левого люка.

Женщина погрузилась в черную воду, волосы колыхались на поверхности.

Йона зацепился курткой за оконный крюк, рванулся, потерял равновесие, упал, взмахнул рукой и потянул на себя штору.

– Отвяжись от меня! – завопил Оскар.

Зажигалка снова высекла искру, но Йона был уже у стены; подбежав к Оскару, он развернулся и ударил его сбоку по шее так, что голова от силы удара мотнулась в сторону, очки слетели.

Оба врезались в стену; Йона коленом ткнул его в ребра, рванул в сторону, скрутился и перекинул Оскара через бедро.

Оскар со стоном приземлился на пол, открыл глаза и в смятении моргнул, глядя в потолок.

Бутылка перекатилась через край и упала в воду.

Йона понимал, что счет идет на секунды, и потащил Оскара прочь от шкафа.

– Нет, нет… – заныл Оскар, пытаясь прижаться к полу.

Лампа перевернулась, посыпались осколки. Йона оторвал Оскара от пола, быстро защелкнул на его запястье браслет наручников, а другой браслет пристегнул к столбику в стене.

– Не убивай меня! – выдохнул Оскар. – Не надо, пожалуйста, я тебе заплачу…

Йона, не оглядываясь на него, подбежал к краю и спрыгнул в холодную воду. В ушах загудело, он оброс пузырьками, как комета – пылью.

Ноги наткнулись на один из стульев, движение замедлилось.

Йона извернулся, оттолкнулся ногами и нырнул в темноту.

Он ничего не видел, ему приходилось пробираться мимо покачивающегося вокруг хлама.

Одной рукой он попытался перевернуть тяжелый обеденный стол, волоком сдвинул столешницу и добрался до дна.

Тяжелая одежда задерживала движения, когда он искал женщину, плывя вдоль шероховатых глыб. Опустился ниже, провел рукой по гниющим останкам лодочки, оказался еще ниже, между шпангоутом и осклизлым веслом.

Йона моргнул в черную воду, ощутил холод в глазах.

Он поплыл вниз.

Руки скользнули по колонии ракушек, наросших на опору сарая, и тут качающийся свет проник в толщу воды.

Джек держал горящую лампу над поверхностью.

Сквозь вихрь мелкого мусора и пузырьков Йона разглядел женщину. Ее утянуло к изогнутой скале, на глубину, и она лежала там на боку, крепко привязанная к стулу.

Йона оттолкнулся ногами и поплыл к ней.

Женщина, не отрываясь, смотрела ему в глаза, сжав белые губы и почти не дыша.

Йона потащил стул к себе, упираясь ногой в скалу, но женщину зажало среди других стульев, собравшихся вокруг крайней опоры.

Быстро вытащив нож, Йона косо надрезал скотч вокруг ее ног и сорвал его. В панике женщина забила ногами, она не могла больше сопротивляться желанию сделать вдох.

Как только вода попала в легкие, их обожгло болью. Тело дернулось назад, словно от удара, женщина закашлялась, набрала в легкие еще больше воды, у нее начались конвульсии.

Йона разрезал скотч на руках и груди, торопливо работая ножом, – женщина подергивалась от усилий, перед носом и ртом расплылось облачко крови. Йона бросил нож, рванул подергивающееся тело со стула, отбросил сиденье ногами и поплыл вверх.

Отводя рукой стулья, которые мотало течением, он оттолкнулся ногами в последний раз и поднял лицо женщины над поверхностью воды.

Она закашлялась, ее вырвало водой; в легкие попал воздух, и она снова закашлялась.

Джек стоял, держа над отверстием в полу масляную лампу на лодочном крюке – все четыре стены шахты светились теплым светом.

– Медицинский вертолет уже летит сюда, – прокричал он.

Одной рукой обхватив женщину, Йона взобрался по лестнице и положил ее на люк; она встала на колени, скорчилась и стала кашлять, прерывисто дыша, плача и снова кашляя и сплевывая кровь. Послышался треск вертолетных лопастей.

– Забирайте ее, берите ее себе, – заныл Оскар. – Мы в расчете, я останусь здесь, я ничего не скажу, обещаю, я вас не видел.

Йона вывел девушку из темного помещения, помог подняться по скале позади дома, когда вертолет начал, зависая, опускаться. Джек шел следом за ними, придерживая пострадавшую руку. Под глазами у него было черно от размазавшегося карандаша, одежда развевалась на ветру.

Едва вертолет с Джеком и Каролиной скрылся из виду, Йона вернулся в домик, взял в ванной полотенце и пошел к лодочному сараю.

Оскар фон Кройц сидел, привалившись спиной к стене. Увидев Йону, он перестал грызть ноготь большого пальца и попытался отползти.

Йона посмотрел на люки в полу, на пустые блоки на потолке.

Веревка, пропущенная через блоки, позволяла спокойно открыть задвижку под полом и открыть оба люка, чтобы пройти к лодке.

– Не надо, пожалуйста, не надо, – принялся умолять Оскар, пытаясь выдернуть руку из наручников.

– Меня зовут Йона Линна, я комиссар уголовной полиции из Государственного оперативного отдела.

– Правда? – озадаченно пробормотал Оскар.

– Да.

– Не понимаю. – Оскар принялся снова грызть ноготь. – Идиотизм. Какого вам надо, что вы здесь делаете?

Йона прошел по краю отверстия в полу, под которым плескалась вода, остановился перед дрожащим Оскаром и подождал, пока их взгляды встретятся.

– Вас подозревают в киднеппинге, попытке убийства и грубом обращении, – спокойно объявил он.

– Это все ерунда. У меня есть право на самозащиту, – прошипел Оскар и снова уставился в пол. – Чего вы от меня хотите, не понимаю…

Он замолчал и немного посидел, закрыв свободной рукой лицо и прерывисто дыша.

– Расскажите о Кроличьей норе, – сказал Йона.

– Сначала я хочу поговорить с адвокатом.

– Все, что тогда произошло, не подлежит разбирательству за давностью лет.

– Дело прекращено? Мне так не кажется, – заметил Оскар.

– Может, и не прекращено, – хмуро ответил Йона.

– Мне нужна защита.

– Зачем? – спросил Йона и подобрал с пола очки Оскара.

– Нас кое-кто преследует. Убивает одного за другим, словно кроликов.

– Вы слышали ту считалку?

– А я говорил о ней?

– Нет.

– Я не параноик, я могу все рассказать, я знаю, кто это… Честное слово, это один ученик из Людвиксберга, он нас ненавидит, он – истинный сатана. Глазел на нас тридцать лет и только теперь зашевелился, начал убивать нас, будто кроликов.