К сожалению, времени на все ушло довольно много, секунд тридцать. За это время мальчишка, выброшенный в окно, уже успел отбежать на приличное расстояние. Не повредил ничего, упав на ткань баннера.

«Надо было самому сломать ему ногу», – запоздало подумал Ковалев деловито, без лишних эмоций.

Но гнаться теперь за ребенком было слишком опасно и глупо, так как снайпер в любой момент мог произвести по Ковалеву точный выстрел из укрытия.

Недолго думая, Ковалев, как коршун, метнулся в толпу, пробивающуюся на эскалатор, и выхватил первую попавшуюся девочку лет десяти. Ее отца ударом ноги он отправил в полет через выбитое окно. Тут Ковалев уже не стал рисковать, сначала прострелил девчонке лодыжку, а уже потом скинул вниз на скомканный баннер. На ее визг он обращал внимание не больше, чем авиационный техник обратил бы внимание на вой самолетной турбины.

На летное поле выехал автобус, из него выскочило пятеро омоновцев с автоматами. Двое рванули к мальчику, остальные залегли, готовые открыть огонь.

– Идиоты, – вслух произнес Ковалев, поднял с пола полицейскую рацию и произнес в эфир: – У меня заложник. Ребенок. Девочка. Если хоть кто-то перднет в мою сторону, не то что выстрелит, я, прежде чем вы меня возьмете, размотаю кишки этой девчонки по всему летному полю. А вы их будете потом собирать.

Он отшвырнул рацию, отстегнул ремень от сумки и накинул его петлей на стойку перил. Схватившись рукой за него, прижав к груди сумку с драгоценным диском, Ковалев соскользнул наружу, на подушку баннера.

Дальше надо было позаботиться о безопасности от снайперов. Подхватив визжащую девчонку и прижав ее к себе, Ковалев накинул на себя баннер, как балахон, прострелил на уровне лица отверстие, чтобы смотреть, и спокойно направился через летное поле к частному самолету, от которого отцепляли тягач. Определить под покрывалом, где тело Ковалева, а где девочки, не смог бы никакой снайпер. Такая маскировка полностью исключала возможность выстрела.

Наталья не успела подняться по эскалатору и на треть, когда наверху началась стрельба. Она рванула было вперед, но было поздно – посыпались стекла, часть людей начала падать наружу, а часть, в панике, бросилась на эскалатор, волной сметая все на своем пути. Наталья лишь успела перепрыгнуть через перила и снова оказаться в начальной точке – на первом этаже.

На летное поле тоже посыпались стекла, потом сверху в траву упал зеленый рекламный баннер, а следом, размахивая руками и ногами, на ком ткани повалился мальчишка. Наталья сжала кулаки в бессильной злобе. На второй этаж не попасть – оттуда валит толпа. Снаружи паника. Стекла наверняка с разбегу не прошибешь, скорее сама в лепешку.

«Этот гад снова все предусмотрел, – подумала Наталья, чувствуя, как холодеет спина. – Неужели опять уйдет, оставив после себя кучу трупов? Как тогда, с Мишей».

Она прекрасно понимала, что до Миши ей далеко. У него был АКСОН, но кроме него еще и подготовка десантника, предельная решимость, воля к победе. С другой стороны, сейчас и Наталья ощущала такую решимость, что кровь едва не вскипала в жилах.

– Головин!!! – во всю глотку закричала она. – Кто-нибудь! Мне нужен пистолет!

Головин выскочил из дежурки, но стекающая сверху толпа разлилась внизу, отделяя Наталью от генерала. Стрелять в стекло он тоже не мог, слишком высок был риск попасть в мечущихся людей.

– Прикажите пропустить меня на летное поле! – выкрикнула Наталья. – Иначе Ковалев уйдет!

– Там снайпер! – попытался успокоить ее Головин. – Возвращайтесь в дежурку, ему не дадут уйти!

– Не поможет снайпер! Черт…

До Головина начало доходить, что Ковалев совсем не легкий объект для задержания и что Наталья действительно лучше всех знает, что теперь предпринять.

– Хорошо, я передам охране! – выкрикнул он и скрылся в дежурке.

Наталья рванула в сторону летного поля единственно известным ей путем – через зону вылета, через зону досмотра. Но это было непросто. Мечущиеся вокруг люди, брошенные чемоданы не позволяли ей двигаться так быстро, как она могла и как хотела. Приходилось проталкиваться, протискиваться, перепрыгивать, огибать, теряя драгоценные секунды. По громкой связи зазвучали призывы успокоиться, но они действовали слабо. Терминал, переполненный людьми, ожидающими посадки на задержанные рейсы, представлял собой настоящий ад, только вместо мечущихся в мучениях грешников его наполняли мечущиеся в панике пассажиры. Наталья поняла, что ей понадобится не менее трех, а то и четырех минут, чтобы оказаться на летном поле. За это время Ковалеву ничего не стоило просто обогнуть угол терминала и прямиком направиться к самолету, которому завершали предполетное обслуживание.

Ковалев так и сделал. Не опасаясь снайперского выстрела под покрывалом, прижав к себе девочку, он уверенно двигался к цели, боясь лишь того, что от самолета откатят трап раньше, чем он до него доберется. Лимузин, который привез пассажиров, стоял неподалеку, но трудно было понять, перебрались они уже в салон самолета или ждут указаний. Скорее всего, они на любые указания в создавшейся обстановке наплюют и пойдут на взлет, чтобы поскорее убраться из аэропорта, оказавшегося столь неприветливым. Так что надо было спешить.

Ковалев не боялся, что группам захвата дадут команду брать его живьем. Омоновцы как залегли в траве у рулежной полосы, так там и лежали. После устроенного Ковалевым на втором этаже ни у кого не оставалось сомнений, что он, при любой попытке задержания, сначала свернет девочке шею, как обещал, а потом уже будет думать о чем-то другом.

Справа послышался звук автомобильного мотора. Ковалев повернулся, чтобы получить возможность оценить происходящее через простреленное отверстие в покрывале. И оторопел. На него, по бетонке, проходящей вдоль терминала, мчался топливный заправщик. По чьему приказу, не ясно, кто за рулем, не ясно, но Ковалева накрыло волной такого ужаса, который он испытывал всего один раз в жизни. С топливозаправщиком у него возникли самые кошмарные ассоциации. В прошлый раз, когда Ковалев пытался продать АКСОН, именно бензовоз превратился в оружие возмездия, управляемое Зверевым. Тогда погибло много людей, сгорели все образцы, да и сам Ковалев едва не погиб.

«Евдокимова?» – мелькнуло у него в голове.

От этого стало еще страшнее. История с АКСОНом, произошедшая пятнадцать лет назад, которая и так имела немало элементов похожести с событиями сегодняшнего дня, словно по волшебству повторялась, причем в деталях. Снова АКСОН, снова Ковалев на грани провала, снова дорога каждая секунда, и снова на него несется бензовоз, раскачивающийся под тяжестью топлива в цистерне.

Но вдруг новое движение привлекло внимание Ковалева. Он повернулся и через отверстие в покрывале увидел Наталью. Она, прорвавшись через зону досмотра, остановилась в прозрачной «кишке» перехода, ведущего на летное поле. Их взгляды встретились, разделенные расстоянием в сотню метров, но оно ничуть не ослабило накала. Словно две шпаги скрестились с такой силой, что с клинков посыпались искры.