Никуда он не ушёл, опустил голову и вместо члена подключил свой язык. А пока целовал и лизал, смотрел горящим взглядом, наблюдал за реакцией. Соне не было стыдно, наоборот её заводило то, что Крис не отводил от неё глаз, пока удовлетворял ртом. Тут же Соня вспомнила, как он приказывал ей смотреть на него, пока она делала минет. Чёрт, это действительно усиливало удовольствие.

Пока Крис обхватывал губами её клитор и проводил по нему языком, выписывал круги и, сводя с ума, творил какое-то непотребство, Соня могла лишь стонать и шептать его имя, сбиваясь и путаясь в мыслях. Ей хотелось кончить, очень хотелось кончить. Но только оргазм накатывал, как Крис слегка отстранялся, чтобы она остыла, и начинал заново. И так раз за разом. Пока она не схватила его за голову и не позволила сдвинуться и на миллиметр в очередной раз.

Боже… звёзды в глазах и высокая нота собственного стона в голове били затяжным фейерверком.

А когда Крис снова вошёл в неё и резкими движениями, сопровождаемыми пошлыми влажными шлепками задвигался, накатила вторая волна. Она даже сразу не поняла, что он не отстранился. Лишь вжался в неё, заполняя собой и кончая, не выходя. Внутри стало горячо и странно, будто бы даже щекотно… Такого она ещё не испытывала. Полная наполненность. Его телом, его спермой, им всем. Соня сжала ноги и невольно застонала. Обняла Криса крепче и принялась целовать в шею, ощущая себя какой-то мартовской кошкой, которой хотелось всем телом потереться об него.

Она не понимала, что это было…

Что-то, что точно не подходило под категорию траханье.

Крис когда-то назвал секс полётом. Если так, тогда они только что на первой космической переместились куда-то крайне далеко от Земли.

Когда Крис попытался выйти из неё, Соня не позволила, скрестила пятки у него за спиной и притянула к себе руками и ногами. Он упёрся ладонями в диван, чтобы не рухнуть на неё. Горящим взглядом прошёлся по лицу, мягко поцеловал и снова сказал это:

- Я люблю тебя.

Дыхание у Сони перехватило. Она ведь слышала то, что никогда не ожидала услышать.

- И я тебя люблю, - она вдруг улыбнулась и добавила: - И я до сих пор беременная. Так что можно было так не стараться сделать меня ею снова.

Крис лишь усмехнулся, а потом с томительной нежностью прижался лбом к её лбу и только протянул долгое:

- Соня-я-я...

36

Конечно, они проговорили до ночи. Лежали на диване, потом переместились в спальню на кровать – там всё-таки удобнее было, и разговаривали. Обсудили всё, что могли обсудить. Крис долго объяснял Соне, почему так поступил, когда она пришла к нему с новостью о беременности, сколько всего случилось в его жизни за одни сутки, как проблемы, словно снежный ком, поглотили и перемололи его. И про бывшую, так некстати или, вернее, в кассу, бросившую свой комментарий про беременность.

- Ты только не подумай, я не оправдываюсь, - добавил он. – Лишь хочу, чтобы ты поняла, почему повёл себя, как мудак. Это сейчас думаю про тот вечер, и меня стыд берёт. И злость на самого себя.

Соня не стала успокаивать его, говорить, мол, всё в порядке. Не хрена не в порядке было. У неё своё мнение на этот счёт появилось, которое она и поспешила Крису высказать.

- Тебе надо перестать скрытничать, знаешь? Если мы вместе…

- Мы вместе, - быстро перебил он, - а не «если».

- Конечно, - кивнула Соня, - мы вместе и поэтому, будь добр, рассказывай мне о своих проблемах, говори со мной, не молчи, не держи в себе, иначе… что-то опять рванёт с силой атомного взрыва, а я… Я больше не выдержу, понимаешь?

Он понимал. Он, бля, как никто другой понимал. Крис знал, что и сам не выдержит, если их судьбы опять разойдутся, даже на несколько дней.

- И ты тоже всё, что захочешь, говори мне, - он аккуратно поцеловал её в висок и сжал в объятьях чуть крепче.

Когда Крис рассказал, что видел её с Пашей у дверей клиники, но не подошёл, не нашёл сил это сделать, Соня разрыдалась. Ей было жаль. И его, и себя, и времени, которое они потеряли.

- Ну, тише-тише, персик. Я ж рядом теперь.

Он стёр её слезы тыльной стороной ладони.

- Ты обручен.

- Это я исправлю, как и говорил. Появились кое-какие рычаги давления. Да и если б их не было, плевал я на всех. Только ты важна. Ты и малыш.

Его широкая ладонь скользнула по её животу и впервые накрыла его.

- Ещё рано, движений не чувствуется, да и по мне не заметно… - начала Соня.

- Заметно, персик, заметно, - усмехнулся Крис. – Это тебе кажется, что незаметно, а на самом деле, видно. Стоит только внимательнее приглядеться. Ты даже пахнешь по-другому, ещё более сладко, у тебя волосы красиво блестят, и грудь стала чуть больше и чувствительнее, кожа светится.

Он усмехнулся и сжал грудь в ладони с одобрительным хмыканьем. Соня шыкнула в ответ, а затем спросила:

- Почему ты меня персиком зовёшь? Давно хотела поинтересоваться.

- Ну вот, что за дела, всё этой девчонке покажи да расскажи, - Крис легонько куснул её в шею, вызывая толпу мурашек, а потом развернул и уложил голову Сони к себе на грудь, туда, где ровно билось сердце.

- И всё же?

Он очертил пальцем нежное плечо.

- Я как считаю: есть два типа людей. Одни будто окружены твёрдой непробиваемой скорлупой, как грецкий орех, например, - сравнил Крис. - Жизненные проблемы бьют их, проверяя на прочность. Одна за другой, одна за другой, и в какой-то момент оборона оказывается пробитой. Что там за скорлупой этой? Внешнем панцирем? Там мягкая сердцевина. Простого нажатия хватит, чтобы сдавить и размолоть в труху, - он сжал кулак, будто в наглядном подтверждении собственных слов. - Такие люди внешне кажутся сильными, а внутри – слабые. Один более интенсивный удар – и их ломает. А вот ты… ты внешне мягкая и нежная, как персик, - короткий поцелуй в плечо сопроводил его речь, - чуть поднажмёшь и продавишь мякоть, а внутри – твёрдая косточка, через которую, сколько не бейся, не прорваться. Это твоя сущность, Соня. Внешняя мягкость – внутренняя сила.

Соня не знала,