с латунными объективными оправами странной формы, больше всего напоминающие положенные на бок кофейные мельницы. Аппараты 60‐х и 70‐х годов (мокрые процессы) имеют наверху кран или воронку из латуни и совсем не похожи на аппараты, а на какие-то аккумуляторы. Камеры 80‐х и 90‐х годов как раз такие, как Татьяна видела во сне (в одной витрине есть пустое место и на нем табличка: Appareil de 1884, pris à Moscou pour les rèves de Mme P.). Очень много исторически знаменитых снимков: 1) спектр, снятый Липманом в натуральных цветах и теперь еще, через 40 лет, блистающий всеми красками; 2) микроснимки на пленку, употреблявшиеся для голубиной почты по время осады Парижа; подлинные дагеротипы 1839 года на металле, очень поржавевшие и заплесневевшие (позор!!) – виды Парижа, что преинтересно, но уже трудно разобрать; занятные панорамные снимки.

Затем камеры-курьезы. Камера в галстухе с объективом-запонкой – новейшего времени для съемок в волжских условиях; аппараты восьмидесятых годов для полных круговых панорам (в одной объектив ездит кругом пленки, навернутой на барабан, в другой объектив цилиндрический, а наверху, внутри ‹…›стеклянного торуса, вертящаяся призма, и т. д.) ‹…› Завтра сбачу доклад, сделаю последние мелочи в городе (чемодан надо купить!) и тогда буду в отъезжающем настроении. Уеду в пятницу, т. е. послезавтра вечером. Ну, милые мои ребятки, спокойной ночи. Завтра не торопясь напишу всем по отдельности. Целую и приветствую искренне, потому что поскучиваю немножко. Ваш неисправимый Доктор

<Париж, 31/Х>[214]

Мои хорошие ребятушки, вот и разделал я свой доклад; думаю, что теперь надо вам все доложить обстоятельно и по порядку. Правда?

Ну, вот. Разбудили меня сегодня ранехонько, в половину восьмого. Я не спеша встал (а выспался хорошо и снов никаких не видел) и оделся в свою визитку. Воображайте: черная, обшитая шелковой тесемкой, черный жилет, белая сорочка, стоячий воротник и серые полосатые брюки – как на картинке. Франт франтом, и в семье тети Мушки произвел фурор. И пузик не торчит.

Приехал в институт, конечно, загодя. Аппаратуру разложил, рисунки подобрал, на доске оглавление доклада написал. Понемногу стала собираться и публика. Ну, публика у меня отличная. Были из знакомых вам: Toulouse, Piéron, Lahy, Laugier, Безредка, их сотрудники; кроме того, тетя Мушка с обоими сынами, дядя Володя и даже старенькая тетя Тина. Всего было человек 60 – как на наших больших советах в ИОТе; по преимуществу врачи-невропатологи, физиологи и психологи из молодежи и т. д., в том числе не обошлось, конечно, и без доктора Рабиновича (разве может быть где-либо заседание без Рабиновича?). Старый Toulouse очень мило открыл заседание, сообщив, что такой-то, московский приват-доцент и проч., делает нам большую любезность сообщением о своих крайне интересных работах, которые он и его сотрудники ведут в Москве; что сей приват-доцент есть сын выдающегося ученого-психиатра, и в качестве такового изучал и психиатрию с неврологией, а потому все это особенно интересно. Тут похлопали немножко, ему и мне. Я начал после Messieurs et Mesdames c извинения за возможные ошибки в чужом для меня языке, а дальше поехал очень уверенно и свободно. Рассказывал больше часу без перерыва. По отзывам Безредки, тети Мушки и кое-кого из новых знакомых – коллег, выговор был безукоризненный, и изъяснялся ваш Доктор совсем свободно. Тетя Мушка слышала меня в первый раз и нашла, что я читаю как очень опытный лектор. Что до произношения, то я очень о нем заботился, так как ничего нет безобразнее ломаного языка, и, кажется, в самом деле достиг приличных результатов.

По существу же я спланировал доклад так:

1. Биомеханический метод:

а) принципиально-существенное

б) технически-существенное

2. Основные законы движения:

а) сложный маятник

б) вынужденные колебания

с) дифференциальные уравнения движения (динамическое уравнение, невромеханическое уравнение)

3. Приложение к клинике:

а) изменения тонуса

б) треморы

в) атаксии

г) патологические походки

д) разное (рефлексы, симуляции и т. д.)

е) комбинации с электродинамическими методами

4. Основная проблема невромеханики.

Я боялся, что будет скучно, но публика утверждает обратное. А результаты такие:

Toulouse очень доволен. Зовет приезжать еще, очень занят идеей приложения нашего метода к психопрофилактике и хочет устроить циклокабинет. Pieron вообще впервые удостоил прийти на конференцию в институт Rousselle на мой доклад. Laugier решил обязательно делать биомеханический кабинет, и не так, чтобы только снимать, а чтобы и обязательно анализировать; и уверен, что получит для этого дела штатную единицу. Lahy (у него психология Пастернака, в абсолютной точности) очень доволен шикарными словами, вроде «диффер. уравнения» или «момент», которых он не понимает, и эффектностью кривых. Laugier и Lahy – два завлаба в одном институте, и каждый хочет, чтобы цикло было у него и не было у другого. Fessard – молодой, но очень даровитый сотрудник Laugier и Lahy, вечно невозмутимый, очень оживлен и разговаривал со мной очень долго, как бы приладить одновременно с цикло регистрацию токов действия. И этот наладит, я уверен. Молодежь, то есть Noel, Schweizer, Неусыхина, стараются вовсю, чтобы из ничего соорудить первую циклоустановку и сделать хоть один снимок. Завтра утром еще пойду им помогать. Таковы результаты, qui parlent pour eux-mêmes[215].

После завтрака (за завтраком все поздравляли, были очень ДОВОЛЬНЫ) поехал в город, сделал последние делá, купил большой фибровый чемодан (132 фр.) и вернулся домой описать, как все происходило. Сегодня тетя Мушка выслала Нюте 2 кг какао и, кажется, 1,65 кг шоколада. Забыл сказать, что очень растроган был милый, толстенький Безредка, после доклада долго жал мне руку своими пухлыми руками и очень был доволен.

Ну, Карлуша и все мои ребятки, поздравьте, стало быть, заочно, и выпейте в мою честь бутылку Абрау.

Татьянушка, по вкусу ли тебе эта бумага?

Целую всех вас и с нетерпением жду встреч с письмами. Завтра в 21:55 еду! Ваш Доктор

…Анютик, напишу, братец ты мой, тебе немножко в отдельности. Поехала моя работа, и поначалу хорошо. Теперь мне проехать в Париж будет очень легко, и приглашения мне напишет кто угодно. Значит, цикло наше пробивает себе путь в Европу, и реклама для науки С. С. получается неплохая. Pieron, говорят, сказал: «Ces Russes, ils font toujours des choses épatantes»[216]. Все дела мои сделаны, завтра только чемоданы уложить, да утром еще разик съездить в институт. Пожелай мне, родненький Нютик, чтобы в Дортмунде было не хуже, чем здесь, – иначе мне придется изменить Германии с Францией и привезти домой свой рукописный атлас… Нютик, миленький, привыкла ли ты немножко к своему холостому положению? Я начинаю немножко привыкать, – а может быть, и обильная работа меня отвлекает, но только скучаю больше по вечерам – днем обычно некогда. И все-таки тороплю мысленно время, когда опять увидимся. …Целую крепко