— Что это у вас… Укусить собираетесь?

Принц Сандорин коротко усмехнулся и придержал коня, давая нам возможность ехать бок о бок. Мне показалось, что посматривает победно мне в спину, но я даже не шевельнул лопатками, смотри сколько возжелаешь, мне как-то по фигу мнение всяких там и тут принцев, которых хоть пруд пруди.

Аскланделла повела в мою сторону своими айсбергами, я даже ощутил холод, произнесла несколько жеманно:

— Ваше высочество, я слышала, вы ведете себе с женщинами не совсем… пристойно, но только сегодня поняла, что люди имеют в виду.

— Ваше высочество, — ответил я мирно, — о великих гениях всегда чёнить говорят. Обычно непристойное, потому что пристойное слушать неинтересно, а дуракам нужны слушатели!

— Ну да, — сказала она саркастически, — а так вы вообще ангел?

— Еще какой, — сказал я хвастливо. — И умный, и красивый, и скромный… я вам уже нравлюсь?

Она поморщилась.

— Да, говорить гадости умеете… Только еще не поняла, зачем это вам.

— Что?

Она сказала чуть тише:

— Я за эти три дня много общалась с женщинами в замке герцога. Очень милая Киринда Кнайтлинская, леди Гизелла, Марго Генер… Они кое-что и рассказали о вас.

— Я был хорош?

Она смерила меня холодным взглядом.

— Марго, я уверена, сказала правду. Это редкость, немногие женщины признаются, что их отвергли.

Я изумился:

— Разве я отверг? Напротив, только дожидался подходящего момента.

— И потому, — произнесла она насмешливо, — поспешно уехали из замка?

— Ладно, — сказал я, — вы меня поймали. Так и быть, признаюсь…

— Ну-ну, — поощрила она.

Я тяжело вздохнул и сказал с видом человека, бросающегося вниз головой в холодную воду:

— Это все потому, что я берег свою невинность для вас, принцесса! Надеялся, что наконец-то заметите меня, такого целомудренного, и, распалившись моей чистотой и нетронутостью, восхотите меня… да восхотите меня лишить этой невинности!

Она сказала саркастически:

— Слезу пускать не пробовали?

— А поможет? — спросил я с надеждой и нагло раздел ее взглядом. — А то я могу.

— Не сомневаюсь, — отрезала она. — Господи, какой же вы отвратительный человек! И насколько прав Мунтвиг, что намерен стереть вообще с лица земли вас и вашу прогнившую цивилизацию Юга с его цинизмом, бездуховностью и развращенностью!

— Добро не пройдет, — провозгласил я с пафосом. — Пронесем Черное знамя Зла и всяческой Тьмы по странам и континентам, погасим последние остатки культуры и будем развивать науку и безнравственность!.. Вот так, милая принцесса!

Она отрезала:

— Я вам не милая!.. Сандорин, вы чего там отстали? Я скучаю без вашего общества!

За спиной послышался приближающийся стук копыт, я сделал несчастное лицо и пустил арбогастра вперед, где уже показался скачущий навстречу Норберт.

— Ваше высочество, — прокричал он, — в нашу сторону движется большой рыцарский отряд под знаменами Мунтвига!

— Прекрасно, — сказал я бодро, — давно не дрались!.. Для пробы можно первыми пустить войско бриттских лордов. Пусть покажут свою доблесть… Сколько там человек?

— Примерно тысяча, — сказал он.

Я нахмурился.

— И прут прямо к нам?.. То есть знают, что мы идем здесь?

Он сказал с укоризной:

— Ваше высочество, такое огромное войско тайком не провести. Да, за полсотни миль о нем никто и не узнает, но если ближе…

— Все равно, — сказал я, — что-то не так. С тысячью переть против армии? То ли у них там защита особая, то ли еще что… Ненавижу магию!

— Остановиться и приготовиться к обороне?

Я с самым надменным видом вскинул брови:

— Против тысячи?.. Просто уберите легкую конницу с дороги. Если бриттские лорды не успеют выдвинуться вперед, то Клемент вобьет эту тысячу в землю и не замедлит хода.

Он сказал осторожно:

— Можно еще Максу поупражняться…

— Можно, — согласился я.

Полчаса прошли в напряженном ожидании, я сам выехал вперед и всматривался в поблескивающие на горизонте грозные искры на металле доспехов.

Легкие конники, что отслеживают каждый шаг противника, забеспокоились, один ринулся в мою сторону, крича еще издали:

— Ваше высочество!.. Тот отряд остановился, от него в нашу сторону скачут двое рыцарей с белыми флагами!..

Я узнал одного из лучших сотников Норберта, сказал ему настороженно:

— Позови Хреймдара и епископа. Пусть молча посмотрят, нет ли… ну, сам понимаешь.

— Понимаю, — ответил он быстро. — Я приму все меры. А Клемент уже выслал герцога Сулливана навстречу их войску. На случай, если надо будет перекрыть дорогу.

— Думаю, не понадобится, — сказал я, — но… посмотрим.

Вскоре показались двое всадников, оба на рослых конях, оба в неплохих доспехах, что по меркам Севера просто великолепные, у одного в руке трепещет по ветру флаг с белым полотнищем.

Альбрехт вскочил на коня и выехал навстречу. Они остановились, некоторое время говорили втроем, затем все повернули коней и направились в мою сторону.

Я упер руку в бок и ждал, спокойный и надменный, лишь чуть откинувшись назад. Оба рыцаря соскочили на землю, Альбрехт остался в седле, а мунтвиговцы спешились и коротко поклонились, но со всей учтивостью.

— Лорды? — произнес я.

Один сказал четко:

— Барон Гевер Глассберг свидетельствует свое уважение, ваше высочество! А это мой боевой друг виконт Ховард Слимпельд.

Я произнес так же ровно и почти приветливо:

— Что привело вас, лорды?

Барон Гевер сказал приподнято:

— Его императорское Величество Мунтвиг Грозный получил от вас сообщение, что его невеста принцесса Аскланделла Франкхаузнер по досадному недоразумению попала в… ваши руки. И что вы готовы передать ее в любое удобное для императора время.

Я кивнул.

— Да, именно так я и писал.

— Благодарю вас, ваше высочество, — сказал барон. — Мы присланы за принцессой.

Я оглядел их, поморщился.

— Простите, барон, но, как вы понимаете, для принцессы будет ущемлением ее достоинства, если я передам ее вам. Она весьма чувствительна к вопросам чести… понимаете? Не обижайтесь, но вы… гм… всего лишь барон.

Он нахмурился, взглянул на товарища, тот промолчал, и барон произнес с неохотой: