А разочарования – потому что видел, как Эмбер иногда смотрит на него, и видел, с какой опекой Райли относится к ней. Он дракон – умный, проживший много лет. Он понимает Эмбер так, как я никогда не смогу ее понять. До этого я не испытывал ревности и презирал себя за то, какие чувства Эмбер у меня вызывала. Но все равно это ничего не меняет.

– Где Эмбер? – спросил Райли, и чувство презрения вспыхнуло еще сильнее, чем прежде. Я подавил злость, понимая, что сейчас в этом нет никакого смысла, и спокойно ответил:

– С ней все в порядке. Она ранена, но с ней все будет в порядке. Мы… попали в неприятности с «Когтем».

– Да что ты говоришь, – вздохнул Райли. Он говорил одновременно сердито и с подозрением. – Думаю, теперь вам известно, что Фейт – гадюка?

По его голосу было слышно, что он не хочет знать ответ на этот вопрос.

– Да, – просто ответил я.

– Она?..

– Она мертва, – ответил я, и он снова вздохнул.

– Я так и понял. Чертов «Коготь», – теперь в его голосе четко слышалась боль. Это удивило меня. – Они же просто дети. Одно дело отправлять против нас гадюк, но они даже не подростки. Черт, – раздался звук глухого удара, как будто он стукнул кулаком по стене или столу. – Отправлять драконов, чтобы убить драконов. Это бессмысленно.

– Где ты? – спросил я.

– Направляюсь к вам. Старая грузовая станция? Я был там, когда Мист дала вам фальшивую информацию, – Райли остановился, а потом спросил тише: – Как она?

Конечно, он мог спросить только о ней.

– Она получила телесные повреждения при сражении с гадюкой, – ответил я, и он выругался. – Раны сами по себе не очень глубокие, но края серьезно обожжены. Ожоги третьей степени, если я не ошибаюсь, – я подавил судорогу. Я на собственном опыте знал, какую боль могут причинять ожоги третьей степени. Однако я продолжил говорить с сухой отрешенностью. – Я могу оценить ее повреждения как незначительные.

– Черт, Эмбер, – прорычал Райли. – В одиночку пойти сражаться с гадюкой. Вот ведь глупый детеныш. Где сейчас Фейт? Это… была Эмбер?

– Нет, это сделал я.

– Хорошо, – он снова замолчал. На этот раз молчание затянулось. Он как будто пытался заставить себя говорить. – Слушай, давай кое-что проясним. Ты мне не нравишься. Я считаю, что ты мерзавец и убийца, и то, что ты недавно поменял свои убеждения, не отменяет того факта, что у тебя руки по локоть в крови. Этого ничто не изменит. Я также считаю, что ты глупец, раз веришь, что Эмбер выберет человека, а не представителя своей расы. Она дракон, даже если сама еще этого не сознает, драконы и люди не могут быть вместе. Ты должен это знать, орденец. И если ты действительно любишь ее, то ты отпустишь ее и дашь ей быть с представителем своего вида. Ради вашего же блага. Но, – продолжил он, и у меня скрутило живот, – я знаю, на что способен «Коготь». Я знаю, на что способны гадюки, даже если они еще детеныши. Эмбер, может, и не в состоянии убить дракона, но Фейт бы прикончила ее не моргнув глазом. Я презираю тебя за то, что ты убил ее, но этим поступком ты, возможно, спас Эмбер жизнь. И поэтому… – он вздохнул. – Ты не такой мерзавец, как я думал.

– Спасибо, – сказал я сухо. Я понимал, что другого выражения благодарности от отступника мне не доведется услышать.

Он фыркнул.

– Не пойми меня неправильно. Если бы сегодня гадюка перерезала тебе горло, я бы не очень расстроился. Где сейчас Эмбер?

Я услышал позади тихие шаги и резко обернулся. Из лабиринта вышла фигура в черном костюме. Разумеется, Эмбер упрямо пошла вслед за мной. Ее зубы были сжаты от боли и решимости, когда она с трудом ковыляла ко мне.

– Райли? – спросила она, когда я торопливо подошел к ней и взял ее под руку. На ее щеке было четыре красных пореза. Но ее глаза горели надеждой, которую было видно даже через пелену боли. – Это Райли?

Сначала мне захотелось солгать, положить трубку и сказать, что это был Уэс. Я злился, потому что Райли удалось выжить, а мысль о нем так озаряла ее лицо. В моих мыслях появилась мрачная неуверенность, и все замешательство и сомнения, которые я подавил до этого, снова всплыли на поверхность. Может быть, я просто обманываю себя? Будет ли Эмбер смотреть на меня так же, как на отступника?

– Гаррет? – она посмотрела на меня, в ее умоляющих глазах было нетерпение и замешательство. – Ты бросил трубку? С кем ты разговаривал?

Я молча отдал ей телефон.

– Райли?

При звуке ее голоса у меня перехватило дыхание, как будто через меня пропустили разряд электрического тока. Дракон поднялся и стряхнул с себя сонливость, сжигая остатки транквилизатора. Наверное, сыворотка правды все еще действует, но внезапно все стало гораздо яснее. Эмбер принадлежит мне. Она нужна мне. Она импульсивная, безрассудная, неимоверно раздражающая… Но я не смогу жить без нее.

– Эй, Искорка. Рад тебя слышать. Ты в порядке?

– Ой, ну знаешь, – я услышал, как ее голос дрожит и наполняется безграничным облегчением. – Обожглась в паре мест, тело ноет… Пару раз чуть не погибла. Все как обычно. А ты?

– То же самое, – шатаясь, я толкнул металлическую дверь и остановился перед зданием, чтобы забрать свои вещи. Старый склад на окраине города, отдаленный и ничем не примечательный, как я и ожидал. И все же я тщательно осмотрел территорию, не исключая того, что «Коготь» может наблюдать за этим местом через спутник или каким-либо другим способом. Нужно убираться отсюда, и быстро. Теперь, когда мой телефон снова включен, Уэс сможет найти меня. Скорее всего, он уже едет сюда. – Хотя, признаться, я нахожусь в некотором замешательстве, – продолжил я, быстро пересекая грязный двор, приближаясь к сетчатому забору. – Я не ослышался? Обожглась? Ты дракон. Как это могло случиться?

– Так уж вышло… Я сама себя обожгла.

Я закрыл глаза.

– Эмбер…

– Но есть и приятные моменты, в этот раз меня не подстрелили.

– Ты нужна мне.

Она долго не отвечала. Достаточно долго, чтобы я перелез через забор и пошел по тротуару. Я посмотрел по сторонам, выбрал направление и пошел к далеким огням, которые, надеюсь, обозначали окраину города. Теплый ветер дунул мне в лицо запахами пыли и горячего асфальта. Я сделал глубокий вдох и улыбнулся. До чего же хорошо быть свободным.

– Райли, – голос Эмбер слегка дрожал, но я не мог сказать, что она чувствует. – О… о чем ты говоришь?

– Думаю, ты понимаешь, о чем я. – Я запустил руку в волосы. Я чувствовал опасную легкость и беззаботность. – Скорее всего, я все еще нахожусь под действием сыворотки правды, – продолжил я с той же беспечностью, с которой я говорил с Мист. – И она навела меня на кое-какие мысли. О нас. Но, если ты не хочешь слушать, о чем я думаю, я прямо сейчас положу трубку.

– Ты хочешь, чтобы я это сделала?