плотнее. Аллистир издал недовольное шипение. Я заставил появиться в моей ладони пламя – оно вспыхнуло на долю секунды позже, чем обычно. Затем перевел взгляд на графа.

– Дальше, граф, – сказал я.

Антрест взмахнул кинжалом, словно распарывая пространство перед собой. Аллистир задумчиво сложил руки. Я посмотрел на пламя: оно стало чуть больше.

Граф еще несколько раз взмахнул кинжалом, и теперь явственно ощущалось, как барьер, отрезавший меня от драконов, а значит, и лишивший полноценных токов магии, таял. А затем лопнул, как мыльный пузырь.

Красный глаз упира замерцал и погас.

Мастин самодовольно взглянул на меня:

– Вот! Посмотрите! Это же не просто шаг, это несколько скачков вперед в алхимической науке.

Я переглянулся с Аллистиром. Граф откашлялся и произнес:

– Потрясающе, Мастин. Но сколько нужно времени для перезарядки старой модели упира?

Мастин, сначала просиявший и еле скрывавший радость, проворчал:

– Четверть оборота. Мне нужны новые модели, чтобы усовершенствовать оружие.

– Это так, граф? – Я посмотрел на оружие.

Хоть и простой кинжал, но вместе с ним мы сможем одолеть стражей, которых заблаговременно стал переманивать на свою сторону братец. А если оружие довести до идеала…

– Хорошо, я достану тебе новейшие устройства.

Мастин завопил и принялся прыгать на месте, позабыв о стыде и том, что стоит перед братом императора.

Аллистир усмехнулся и приказал некромантам унести оружие.

– Граф, благодарю за содействие.

– Белые драконы вернутся, и мир воссияет в Таррвании, – тихо сказал он. – За это не жаль отдать жизни.

– Не жаль, – задумчиво вторил я.

Мастин и Аллистир принялись обсуждать количество сывороток, необходимых для отрядов, а я услышал, как через мириады сетей порталов меня зовет Асира. И вскоре понял, откуда: из замка. По ее встревоженному голосу было ясно, что произошло нечто серьезное, требующее моего безотлагательного вмешательства.

– Я отправлюсь в замок, – сказал я графу. – Проследите, чтобы к моему возвращению все были при оружии. Истинная дитто в Таррвании, а значит, скоро на землях империи будет неспокойно.

Антрест сделал глубокий поклон, и я увидел, как в его глазах сверкнула хищная радость, когда он поднял голову.

Позор его семьи будет смыт кровью, и он вернет позабытую честь своему дому.

– Да, мой господин.

Ярким пламенем взвился столб портала, и, шагнув в него, я оказался в замке.

Асира нервно ходила из угла в угол, пока я читал письмо. Оно было написано на простой серой бумаге, немного шероховатой – из лесов при Аргтауне. Яркий луч заходящего солнца пробился сквозь неплотно зашторенные окна в моем кабинете и высветил мириады пылинок, когда я наконец-то закончил читать и посмотрел на нее.

– Господин, вы же не отправитесь туда? – жадно спросила Асира.

Я задумчиво покрутил письмо и взвесил все мои шансы.

Мы оба хорошо разыгрывали партии, но за прошедшее время едва ли обменялись парой слов. Только гонцы, письма и шпионы – за нас говорили совершенные поступки и то, с какой старательностью мы избегали друг друга.

Он боялся. Я презирал.

– Мне придется. Он созывает Сенат, в законе четко прописано мое право присутствовать на собрании как одного из сенаторов, главы провинции. Я игнорировал семь предыдущих собраний, но они и не имели особого значения. Сейчас же… он меняет правила игры.

Асира сжала кулаки.

– Но, господин…

– Я буду осторожен и вернусь через три дня. Александра в заботливых руках Рейна, и скоро они доберутся до маяка. Тем более, как ты знаешь, нам придется на какое-то время отдать ее в руки Астраэля. Что же будет с тобой тогда?

Асира мрачно улыбнулась.

– Если он тронет вас или хотя бы волос упадет с ее головы…

– То вы последуете плану. Никаких изменений, – жестко сказал я и провел этими словами черту. Асира возмущенно фыркнула, но склонила голову.

– Да, господин.

– Все должно свершиться быстро и без затяжной войны. Мы хотим мира, а не бессмысленного кровопролития.

– Да, господин, признаю ошибку. – Асира заметно успокоилась, но я знал, что она признает ошибку только на словах. Что ж, мне от нее нужно лишь повиновение. А что ликарилас думает и как – уже другой вопрос. Пока ни одного приказа она не ослушалась.

Кроме одного. Но свое наказание Асира стойко перенесла.

– И тебе уже пора.

Асира взяла из рук печать с моим личным гербом – красным драконом, оплетенным колючей лозой.

– Только разговор, Асира. Никакого принуждения.

– Я постараюсь, – хитро улыбнулась она и шагнула во вспыхнувший портал.

Я возвел глаза к каменному потолку. Дети, просто дети, играющие в войну. Им так не терпелось обнажить мечи и с воинственным криком броситься на врага…

Записка шпиона гласила, что вскоре состоится созыв Сената, на котором изменятся правила престолонаследия. Записка была в свежей крови – шпион пожертвовал жизнью, чтобы передать ее. Или был тяжело ранен. Асира нашла записку в условленном месте, но тела рядом не было.

Я привычным движением покрутил перстень на пальце. Кроваво-красный рубин блеснул в закатном солнце.

В коридоре раздался быстрый топот. Я улыбнулся и присел на корточки. Топот приближался, пока, распахнув дверь, в кабинет не вбежала светловолосая малышка Элиза, моя младшая дочь.

С громким хохотом она ринулась в мои объятия, я подхватил ее и закружил, пока малышка обвивала шею теплыми руками.

В дверях показалась хозяйка замка, Хойра Фуркаго. Она мягко улыбнулась и, весело тряхнув взбитой светлой кудряшкой, произнесла:

– С возвращением, правитель Сожженных земель.

– Папа-папа! – закричал, вбегая, Сой, средний сын. В его руках был лук, который мы с ним вместе смастерили на его восемь лет, исполнившиеся аккурат после сезона дождей.

Мальчуган повис на мне.

– А где старшая?

– Ухаживает за драконами.

Четырнадцатилетняя Аиса с детства показывала талант к магии, как и ее мать. Я был рад, что она унаследовала мою силу. Умная и не по годам серьезная девочка с достоинством несла эту ношу. Нас было всего двое во всем мире, и я желал передать ей знания и опыт, пока не ушел в цикл. Аиса понимала и это.

Я поставил малышку Элизу на пол, потрепал Соя по голове и подошел к Хойре.

Она серьезно посмотрела на меня, улыбнулась и притянула для поцелуя. Я легонько поцеловал ее в губы.

Через несколько лет после замужества Хойра поняла, что я не смогу ответить тем же пламенным чувством, овладевшим ее сердцем. Но между нами всегда царили уважение и тактичность. Я ценил верность и чувства супруги, взамен давал ей все, что она желала: земли, дом, почет и желанных детей.

Все, кроме любви.

– Ужин накроют через два оборота.