силы почти иссякли. Я ощущал три жизни, трех драконов, спрятавшихся на глубине. Малыши. Хотя бы они смогут выжить, а потом прибиться к другому дитто.

– Аниса, решай, – резко бросил Астраэль. – Считаю до пяти и умирают оба. Один.

– Меня зовут не Аниса.

– Два…

– Я Александра, ублюдок!

– Три…

– Вот тебе решение лучше: я убиваю себя, и тебе никогда не видать законной императрицы.

– Четы… что?

Наставник хрипло рассмеялся, а потом закашлялся, выплевывая кинжал. Александра ловко подхватила его, кожа от соприкосновения со слизью зашипела, но принцесса, ойкнув, приставила кинжал к горлу.

– Ты не посмеешь, – уверенно сказал Астраэль. – Я знаю твой характер, Аниса, ты не пойдешь на такое.

– Аниса – нет. Но я уже сказала. Я Александра! Хватит, сука, считать, что я похожа на даму в беде. – Ее голос дрожал, но взгляд был тверд. – Давай проверим мою решительность.

Астраэль замолчал. Посмотрел наверх, вздохнул и отошел от Милинафа.

– Сначала исцели его.

Александра убрала кинжал и медленно, не сводя глаз с Астраэля, подошла к Милинафу. Дракон слабо стонал, огромная лужа крови растеклась под ним.

Она погрузила в его рану руку и зашептала что-то на другом языке. Дракон отчаянно пискнул, а потом обмяк. Рана на его теле затянулась, Александра же покачнулась, но встала. А когда обернулась к нам, я заметил, как из ее носа течет кровь. На лице Астраэля застыло торжествующее выражение.

– Что ж, Рейн, был рад повидаться. И прощай.

– Стой! – закричала Александра, но лианы уже оплели ее, не давая двинуться.

Она могла его одолеть, но была еще слишком слаба.

Я с ненавистью посмотрел на него. Астраэль склонился надо мной, подняв меч, и резко опустил его. Остатков моих сил хватило лишь на то, чтобы пронзить его руку водяной стрелой. Астраэль закричал, выронил меч, и тогда я услышал пение.

Сладкий голос шептал о теплом море, далеких берегах и деве, заступающейся за любимого. Голос, пронзительный, прекрасный, такой тягучий и такой завораживающий. На глаза упала пелена, я видел то, о чем ранее не мог и помыслить. Свет, любовь. Лианы дрогнули, боль полоснула по ногам, когда они выскользнули из тела, я, тяжело дыша, повалился на холодные камни. Голос шептал и шептал, пока кто-то аккуратно не подхватил меня за руку и не потащил по скалам вниз.

Внезапно пение разорвал драконий рев. Я посмотрел наверх – Тайрод пикировал на нашу скалу. А Киса вцепился в меня и пытался спасти. Но пение…

– Ах ты дрянь!

Она закричала, когда лианы пронзили ее тело.

Джен протянула ко мне руку, а затем тело меренайта забилось в судорогах. Все это время старпом пряталась, поджидая удобного момента, чтобы спасти меня, открыв свою истинную сущность.

В ее глазах отразилась мольба, и она замерла.

– Джен, – прохрипел я. – Нет…

Астраэль вскочил на подлетевшего Тайрода, Киса сжал челюсти и резко спрыгнул со скалы.

Холодные воды приняли нас, а я, теряя сознание от чудовищной боли, понял, что вновь проиграл.

Проиграл.

Глава 38

Кто ищет быстрой смерти – смотрит в пасть дракону.

Кто ищет смерти мучительной – позволяет решать глупцу.

Народная поговорка Таррвании

945 год правления Астраэля Фуркаго.

Четвертый месяц после сезона дождей.

Зал заседаний Сената

Винсент

– Возмутительно. С каких это пор императорская семья единолично решила менять законы?

Голос сенатора Сарса звучал тихо, но твердо. Гул одобрения прошел среди восьми преданных ему сенаторов. Меж тем один сенатор отсутствовал, а восемь других поддержали отца и императрицу.

Вот уже целое утро прошло с тех пор, как Сенат начал совещание. Отец два дня назад покинул дворец, вместо него сидели мы с императрицей. Я косился на нее, стараясь держать лицо. Сегодня она не была так откровенно разодета, как обычно: длинные перчатки закрывали ее руки до локтей, платье ниспадало до пола, шею плотно обмотал шарф. Преданный ей Давьел держал зонтик, стараясь, чтобы ни один луч солнца не падал ей на лицо.

Насколько же омерзительно мне было это создание.

– То есть вы против? – вкрадчиво спросила она.

Глава сената степенно проговорил, глядя на нее снизу вверх:

– Традиции и законы не возникают на пустом месте. Они призваны поддерживать порядок и мир.

– Да-да, – легко подтвердила императрица. – Но мир меняется. Неужели вы верите, что белые драконы вернутся? Мой сыночек так и не смог призвать их, а королевство Корс окончательно закрылось от нас. Мы действуем сугубо в интересах империи.

Ее голос звучал убедительно, а я должен был кивать, подыгрывая этому фарсу. Отец, покидая дворец Алого заката, строго-настрого велел мне поддерживать все решения императрицы, пока он не вернется. Я знал, что у него наверняка есть какой-нибудь план.

В дверь постучались, и вошедший слуга объявил:

– Его Императорское Величество, Астраэль Фуркаго.

Двери распахнулись, отец быстрым и решительным шагом зашел в зал. Сенаторы поклонились ему, императрица криво улыбнулась.

Я успел заметить, как в ее глазах скользнуло презрение, а затем недоверие и ужас.

За отцом в зал вошла женщина, как две капли воды похожая на мою мать. Я протер глаза, но иллюзия не исчезла. Сенатор Сарс пораженно воскликнул:

– Кто это?!

Отец спокойно сказал:

– Истинная императрица, – и продолжил, крича: – А на троне сидит самозванка! Стражи, схватить ее!

В зал вбежали отряды стражей, сенаторы загудели, раздались крики, а существо, сидящее на троне, закричало и прыгнуло к окну, выбивая его. Брызнули осколки. За ней бросились стражи, но Давьел остановил их, призвав лианы. Внезапно я почувствовал слабость, и меня затошнило: стражи достали странные коробочки, и будто что-то вязкое разлилось в воздухе. Стало трудно дышать.

Император покачнулся, и я бросился к нему, спрыгивая со ступеней:

– Отец!

Тот благодарно взглянул на меня и оперся на мое плечо. Мне самому было тяжело, но отец выглядел измотанным. Словно пережил напряженную битву.

– Все кончено, сын. Она больше не сможет нам помешать.

Я благодарно взглянул на него, а потом посмотрел на двери и вздрогнул.

На пороге возник мой дядя, Костераль Фуркаго. И его тяжелый взгляд был обращен на ту женщину, которая стояла меж двух стражей, гордо подняв голову.

Последний сенатор прибыл на собрание. Отец повернул голову и улыбнулся Костералю. Но в его улыбке не было веселья. Только непонятное мне торжество.

Давьел лежал на полу, скорчившись под мечами стражей. Дядя поклонился и произнес, перекрывая шум затихающей битвы:

– Прошу аудиенцию у императора как член императорской семьи.

Отец покорно кивнул:

– Стражи! Охраняйте императрицу. Винсент, проводи нас в зал переговоров.

Вязкость в воздухе исчезла, и мы смогли идти.