действия такого доменного предприятия надо было обязательно строить плотину, дополнять доменное производство передельным и литейным. Появились и механические молоты, которые приводились в движение тоже от водяного колеса. Это было уже довольно крупное предприятие, основание которого требовало значительных затрат. Переход к доменному производству принято считать рождением мануфактуры в металлургии. И металлургическое производство перемещается на берега рек.

Первые такие предприятия при речных плотинах возникали в XIII–XIV вв., но решительный переход к мануфактурному производству в металлургии произошел лишь в XVII в. Экономическая история не имеет точных хронологических границ. Принято считать, что мануфактурный период начался в XVI в., когда мануфактура завоевала господствующие позиции в промышленности, но первые мануфактуры появились значительно раньше.

К концу позднего Средневековья появились мануфактуры и в текстильной промышленности Голландии и Италии. Между тем решительных сдвигов в технике текстильного производства пока не происходило. В XIV–XV вв. в той отрасли распространяется самопрялка (усовершенствованная ручная прялка), вертикальные ткацкие станки сменяются более производительными горизонтальными, а часть сукна начинают готовить на сукновальных мельницах при помощи того же водяного колеса.

Огромным сдвигом в сфере информации стало распространение бумаги и книгопечатания. Для написания книги на пергаменте (из телячьей кожи) надо было истребить целое стадо телят. Для написания книги на бумаге достаточно было переработать лишь кучу старого тряпья. А книгопечатание позволяло тиражировать бумажную книгу во множестве экземпляров, сделав доступными всякого рода знания сравнительно широким слоям населения. Это был взрыв информации.

На Востоке, в Китае, бумага была известна с древности. В Европе бумажное производство началось в Италии с XIV в. И в этом решающую роль сыграло водяное колесо: бумажные мельницы перемалывали тряпичную массу. Книгопечатание в Европе стало распространяться с середины XV в. Его рождение связано с именем немецкого ювелира Иоганна Гутенберга, который сконструировал типографский пресс.

Порох на Востоке также был известен давно. Но только в Европе с появлением огнестрельного оружия он совершил переворот в военном деле. Пули легко пробивали рыцарские латы, и феодальная рыцарская конница быстро отошла на задний план.

В первую очередь, впрочем, появились не ружья, а пушки – в XIV в. Первоначально их смертоносное действие было весьма ограниченным. Они сеяли страх в основном своим грохотом. Их существенным недостатком была весьма ограниченная мобильность. Эффективность легких пушек была очень мала, а транспортировка тяжелых орудий часто представляла неразрешимую задачу. Наиболее применимыми такие орудия оказывались в качестве стационарных, на оборонительных укреплениях. Артиллерия становится решающей силой лишь в конце XV в. с появлением усовершенствованного лафета на конной тяге. После этого, по выражению Ф. Броделя, «укрепления городов стали рушиться, как театральные декорации» [2, т. 2, с. 414].

Первое стрелковое оружие, аркебуза, поступило на вооружение в начале XVI в. Но она была еще очень несовершенной, требовала много времени на заряжение, поэтому аркебузиры обязательно действовали вместе с пикинерами. Лишь в XVII в. появляется мушкет, основное оружие мушкетеров (а совсем не шпага).

Все эти технические достижения принято считать признаками мануфактурного периода. Но мануфактурная стадия возникла не на пустом месте. Почти весь период позднего Средневековья – процесс перехода к этой мануфактурной стадии.

Технический прогресс в период позднего Средневековья ускорился, но оставался пока довольно медленным. Потребовались века, чтобы получил всеобщее распространение доменный процесс, чтобы мельничное колесо стало универсальным двигателем. Традиционное представление, что цель хозяйства – обеспечить средства существования, неприязнь ко всяким новшествам тормозили технический прогресс. Технические новшества принимались с трудом. Средневековый автор с горечью писал, что на смену доблестным рыцарям приходят арбалетчики и саперы.

7.3. Сеньория и община

Переходя к рассмотрению изменений в организации сельского хозяйства, которые происходили с ростом его товарности, изменений природы сеньории и общины, мы должны подчеркнуть, что феод этого времени не был производственной организацией. Это обстоятельство усиливалось с развитием коммутации, по мере сокращения господской запашки, с сокращением хозяйства домена.

В отличие от раннего феодализма, когда еще сохранялись крупные хозяйства типа античных вилл с использованием труда сервов, рабов, или зависимых крестьян, феод позднего феодализма все более становился организацией по взиманию феодальной ренты.

Реальным организатором сельскохозяйственного производства оставалась община. Именно общинными порядками определялся севооборот, который был принудительным, т. е. обязательным для всех членов общины. Это воплощалось в так называемых открытых полях, которые нарезались на отдельные участки – полосы, и каждый владелец такого участка должен был пахать, сеять и убирать урожай одновременно с остальными. Он должен был это делать в соответствии с принятым в общине севооборотом, потому что после уборки урожая на поле выгонялся скот. Запашка сеньора, если она сохранялась, входила в состав общинных полей, поэтому сеньор в производственном отношении подчинялся общине.

Переделов земли уже не было. Пахотные участки, не говоря уже о приусадебной земле, передавались по наследству. В общем пользовании членов общины оставались леса, пастбища, пустоши, болота.

Общинные порядки не соблюдались на горных склонах, на лесных росчистях. Здесь преобладали компактные индивидуальные хозяйства типа хуторов, примыкавшие к усадьбе пахотные участки огораживались, и севооборот устанавливался владельцем.

Крестьяне находились в разной степени зависимости от феодалов. Доля лично зависимых (сервов, вилланов) или, как сказали бы в России, крепостных постепенно сокращалась в ходе коммутации, хотя уже в XI в. она не превышала 30–40 %. Часть сервов обслуживала быт сеньора, составляя его дворню, часть получала земельные наделы и, в сущности, включалась в состав общины.

Большинство крестьян находилось не в личной, а в земельной зависимости и платило ренту за пользование землей. Наконец, все крестьяне феодального владения находились в административной и судебной зависимости от сеньора. В XI–XII вв. увеличились иммунитетные – судебные и административные – права феодалов, которые обеспечивали сеньору весьма существенный доход. Доля земельной ренты постепенно сокращалась, на первый план в доходах выходила реализация сеньориальных прав – баналитеты, судебные поборы, проведение в жизнь административных прав. Когда в XI–XII вв. развернулось массовое строительство замков, к этим работам привлекалось все окрестное население. Процесс коммутации и выражался не только в переводе фиксированной земельной ренты на деньги, но и в том, что эта рента дополнялась денежными поборами, не связанными с землей.

Система вассалитета означала, что крупному феодалу (графу, герцогу), который в то же время был предводителем боевого отряда, подчинялись рядовые дворяне, военные, его вассалы. Существовала правило: «Вассал моего вассала – не мой вассал», т. е. вассалы крупного феодала не подчинялись непосредственно королю. В обеспечение службы сюзерен выделял своим вассалам часть своего феода. Это совсем не обязательно был участок земли с крестьянами. Поскольку, как уже сказано, феод – это не производственная организация, а организация по взиманию ренты, вассалу передавалась именно часть ренты, точнее, часть сеньориальных прав и доходов сюзерена. При этом