— Можно и так сказать, — соглашается Саша. — Вы про то, что Наташа раньше кружок упомянула? Это вольный перевод, на самом деле у нас, конечно, не кружок, а… — он умолкает, словно пытаясь совместить реалии. Потом вздыхает: — Ладно, пусть кружок. Объединение учащихся по интересам, встроенное в общую структуру образовательного учреждения.

— И все кентагирцы, которые являлись разным инопланетянам — это ребята из вашего кружка? — спрашиваю я, теперь уже употребляя «ребята» куда более уверенно.

Наташа снова хихикает.

— Да только мы и являлись! — говорит она. — Ну, не конкретно мы трое, нас вообще-то пятеро. Иногда другим набором ходим, все зависит от того, какие образы примеряем.

— Всего пятеро? — поражаюсь я. — Но вы уже несколько сотен лет…

Я обрываю себя. Либо они путешествуют во времени, либо так долго живут. Все равно не сознаются, раз сразу не сказали.

Но вообще-то, я думаю, что моя первая догадка насчет путешествий во времени верна. Иначе с чего бы они на меня нацелились? Да еще так адресно… и говорят, что от меня даже ложь сойдет. Как будто я невесть какая важная персона.

Пока я ничего такого особенного не совершил… ну, я думаю.

Что ж, это хоть и косвенное, но подтверждение, что я на верном пути. Или наоборот — на очень и очень кривой дорожке, которая приведет к какой-нибудь особо впечатляющей катастрофе. Вдруг у них кружок по изучению катастроф?

Бодрящая перспектива, что и говорить.

— Ладно, — говорю я, — давайте выложусь на полную. Полный отчет вам продиктую, если вы не торопитесь. Но взамен…

Делаю паузу.

— Мы не можем рассказать вам ничего полезного… — тревожно начинает Саша.

— Можете, — отмахиваюсь я. — Вы и так уже всем изнамекались. Расскажите же мне толком, как так может быть, чтобы все ключевые расы в Галактике прекратили развитие? Это же вы подразумевали, когда разговаривали с другими? Или мы что-то не так поняли?

— Ну, мы не можем отвечать за то, как и что кто понял, — фыркает Кирилл.

— Как может раса прекратить развитие? — упорствую я. — Это ведь не игра, никто не выкидывает таблички с вопросом — «хотите вложить пять пунктов в развитие технологий или в повышение уровня жизни населения». Никто ничего не выбирает, просто людям свойственно искать наибольшую выгоду наименьшими средствами, и это обычно приводит к прогрессу…

— Ой какой сложный вопрос! — Наташа хватается за голову.

— Ага, очень сложный, — соглашается Саша. — Но давайте договоримся так — людям ничего такого не «свойственно». Точнее, свойство у них только одно: искать, как прожить свою жизнь с максимальным комфортом и минимальными затратами. Так эволюцией заложено.

— Ну вот не надо! — возражает Наташа. — Есть еще теория социального развития, которая учитывает, что всегда будут те, которым шило в попе не дает спокойно сидеть!

— Вот и я о том же! — восклицаю я.

— Вопрос о том, — мягко возражает Саша одновременно и мне, и своей соплеменнице, — как общество реагирует на этих… с шилом в пятой точке. Оно может их поощрять, может возводить на пьедестал, может игнорировать, а может — делать из них злодеев в супергеройских боевиках.

— Что? — я слегка теряюсь, потому что супергеройские боевики должны быть ужасно далеки от походников из семьдесят девятого года.

— Ну да, — говорит Саша, — вспомните, что почти во всех фильмах такого рода злодеи хотят изменить статус кво, а герои выступают за его сохранение. Предполагается, что так будет меньше жертв…

— Жертв действительно так меньше, — встревает Кирилл.

— Да ладно, — машет рукой Наташа, — ведь даже на нашем уровне развития можно воскресить тех, кто умер!

— Нет, только тех, у кого есть прямые генетические потомки, — спорит с ней Кирилл. — Учитывая, какая раньше была детская смертность, это не повод отмахиваться от сил социальной консервации!

— Вы опять? — укоризненно спрашивает Саша. — Договаривались же: без спойлеров.

Я только больше фигею от всего этого.

Саша между тем оборачивается ко мне:

— В общем, вы поняли принцип, да? Бытие определяет сознание — фраза перевертыш, можно трактовать в обе стороны! Когда в общественном сознании начинает преобладать идея статуса кво, люди волей-неволей начинают ей следовать.

— И какой же выход из этого? — спрашиваю я.

— Идеология, — отвечает Наташа. — Хорошая или плохая, неважно! Лучше хоть какая-то, чем вовсе никакой. Фашизм, коммунизм…

— Да, сжигайте людей в крематориях живьем, потом оживим тех, у кого есть прямые потомки? — с сарказмом спрашивает Кирилл. — Ну ты и хватила! Как будто бабушка тебе не рассказывала!

Наташа слегка смущается, но стоит на своем:

— Конечно, для отдельных людей какая-то идеология может быть плоха, но для расы в целом…

— И для расы в целом может быть плоха, — возражает Саша. — Может кончиться войной. Или серией войн. Может всю расу уничтожить.

— А то ради прибыли меньше войн развязывается! — восклицает Наташа. — Считай, только ради прибыли они и бывают, идеология — любая идеология — нужна только, чтобы их оправдывать!

— О чем я и говорю! — восклицает Саша.

— Слушайте, вы что, на диспуте? — пытается их помирить Кирилл. — Человек задал конкретный вопрос, а вы тут развели…

— Ох, простите, — Саша оборачивается ко мне. — В общем, вы видите? Нет какого-то конкретного ответа. Но лично наш социум развился из группы людей, которые занимались… одной очень важной проблемой. Поэтому мы слегка предвзяты в этом отношении.

— И что, вы решили эту проблему? — с интересом спрашиваю я.

Почему-то на этот вопрос хихикать начинают все трое.

— Конечно, нет! — говорит Саша. — Мы ее до сих пор решаем… Ну, не мы конкретно, мы пока учимся. Остальные.

«И поэтому, — додумываю я, — эти остальные не связываются с вами, убогие неразвитые расы. Недосуг».

— Ну что, — говорит Саша, — вы обещали нам подробный рассказ. Как вы пришли к строительству колонизационного корабля? Вы, выпускник кулинарного колледжа из захолустного городка с удаленной планеты?

Поражаюсь тому, что формулировка почти в слово в слово совпала с тем, как я сам недавно думал.

— Охотно расскажу, — говорю я, глядя на пульт своего кораблика. — Если загляните… ну, скажем, через три дня. У меня тогда в расписании будет два часа свободных…

Вообще-то, я хотел выделить эти два часа на свидание с Миа, но ей, наверное, тоже интересно будет встретить кентагирцев… Интересно, кем они предстанут перед нами двумя? Будут выглядеть для меня как люди с дедушкиного фото, а для нее еще как-то? Или она будет смотреть мою иллюзию?

— Двух часов мало, — не соглашается Саша. — Лучше сейчас расскажите.