Тёркин взвешивал все «за» и «против». А потом позвонил.

– Я хочу заявить об обнаружении тела, – глухо сказал он и отошёл подальше для разговора с полицией.

Когда Василий вернулся к Грише и Жене, Онегин продолжал сидеть на земле и тупо смотреть в пустоту. Тогда Тёркин подошёл к Евгению и прописал ему пощечину, приводя в чувство.

– Вставай, боец. Вытри слёзы, – строго велел он.

– Это ведь не какие-то подростки сделали… – прошептал Онегин.

– Нет. И ты уже догадался кто, – спокойно сказал Тёркин.

Онегин вновь заревел. В этот самый момент у него зазвонил телефон. Номер не определялся.

– Да, – пытаясь собраться с мыслями, ответил Онегин.

– Ожерелье в обмен на малолетку, Евгений. Всё ожерелье, – донёсся из телефона властный женский голос.

Тёркин вырвал у Онегина трубку.

– Что с девочкой? – грозно прорычал он.

– Она в порядке. Пока что. Но я не люблю ждать. Даю вам два дня посовещаться командой и решить, что для вас дороже: жизнь девчонки или ожерелье. Попытаетесь обмануть меня – и она приедет к вам по частям.

– Куда подъезжать? – рявкнул Солдат.

– Я сброшу адрес на этот номер. И, Василий, постарайтесь без фокусов, – хмыкнула Барыня.

– Хорошо, – процедил Тёркин и сбросил вызов.

Вдалеке зазвучали полицейские сирены.

***

Наплевав на то, что квартира Марго была теперь не самым безопасным местом, вся команда собралась там. Успокоить Онегина удалось только хорошей дозой валерьянки, которую Родион всегда таскал с собой.

– А всё потому, что впервые за столько лет мы втянули во всё это обычных людей! – горячился Базаров, раздражённо меряя шагами гостиную. – Стрелок, твоя малолетка совсем дурная? Ты бы приучил её, чтобы она отчитывалась, куда идёт.

– Я не знал, что так будет! – рявкнул Онегин.

– Ты знал, что твоя бывшая встречается с, мать его, Ленским! – вдруг поддержала Базарова Марго. – Почему ты нам об этом не сказал? Это же очевидная подстава!

– Когда я был на концерте Мэл, мы вполне мило беседовали! – сорвался Онегин, но его тут же осадил Тёркин:

– Так, заткнитесь все. Смерть этой девушки на нашей совести и доставит проблем всем нам. Напоминаю, что Женя, так же, как и Ленский, скорее всего, окажется под подозрением. И если насчёт Ленского я уверен, что он сможет затаиться, то по поводу Жени у меня большие сомнения.

– Марго? – с надеждой посмотрел Печорин на Ведьму.

– Я уволилась, – мрачно отозвалась Маргарита.

Мужчины посмотрели на неё с удивлением, даже с осуждением: работа Маргариты в ФСБ не раз помогала им заметать следы.

– Нашла когда это сделать! – буркнул Бендер. – Марго, почему?

– Ося, ты видишь, какое количество косяков мы наворотили? – взвилась Ведьма. – Я не могу постоянно прикрывать наши задницы. Ты же понимаешь, что я со всеми в этой структуре повязана, что мной заинтересовались… Что нами заинтересовались.

– Ну, это мы ещё с Солохой проходили, – кивнул Чичиков. – Но ты права, хорошего мало.

– И потом, я думала, что мы со дня на день вернёмся домой… – растерянно добавила Маргарита.

– Как давно ты уволилась? – не отставал Остап.

– Не поверишь, позавчера. Пока поживу на сбережения. Потом квартиру выставлю на продажу. Сама переберусь куда-нибудь, где подешевле. Вы же понимаете, что ожерелье – это путь обратно. Был путь обратно…

– Он им и остаётся, – сказал Чичиков. – Мы не станем отдавать ожерелье.

– Что? – удивился Печорин. – Но девочка…

– Прав Чичиков, – согласилась Муму. – Рисковать так не можем мы. Жертвы неизбежны. Но отдать ожерелье – жертв принести ещё больше равно.

После этой реплики собачки началась откровенная ругань. Герои перебивали друг друга, каждый пытался доказать свою правоту, но верное решение не находилось.

– Ты хочешь сказать, что мы докатились до того, что нам ожерелье важнее жизни человека? – Онегин почти кричал. – Мне плевать на ваше ожерелье, Мэл нужно спасти, отдадим ожерелье, потом как-нибудь вернём его…

– Ожерелье останется здесь, – неожиданно заявил Раскольников, от которого точно не ожидали такой позиции. – Нам осталось ещё несколько жемчужин, и мы сможем собрать его целиком. Тогда отменим все наши жизни здесь, вернёмся домой, и Мэл ничего не будет угрожать.

– Ты ничего не знаешь! Он убил Виолетту, он убил её! Володя никого не будет щадить! Он убьёт и Мэл! И меня вместе с ней! – крикнул Женя.

– Нет, Женя, он так не поступит именно из-за вашей связи. Это ловушка. Не будем вестись, – сказала Марго.

– Голосуем, – предложил Тёркин. – У нас есть два варианта. Меняем ожерелье. Не меняем ожерелье.

– Да с чего ты вообще взял, что они её отпустят? Что это не очередная ловушка? – спросил Базаров.

– Я сказал: голосуем, – тихо повторил Тёркин. – Итак, кто за то, что мы не отдаём ожерелье и действуем согласно первоначальному плану? Избавляемся от Вия и Чёрного Человека, затем используем ожерелье. В этом случае мы, скорее всего, рискуем потерять Онегина, но я предлагаю отправить Женю обратно до того, как мы будем проводить эту операцию.

Онегин потерял дар речи от возмущения: им распоряжались, как неодушевлённым предметом, даже не интересуясь его мнением.

Базаров, Чичиков, Муму, Чацкий, Марго, и, поколебавшись, Раскольников проголосовали за то, чтобы оставить ожерелье. За спасение Мэл же высказались Тёркин, Печорин и Онегин, оказавшиеся в меньшинстве. Бендер воздержался.

– Я на такое не согласен! – выкрикнул Онегин. – Я сам пойду и спасу её!

Но как только Онегин вскочил, Чацкий вздохнул и приказал:

– Онегин, усни!

Женя какое-то время пытался сопротивляться, двигаясь по направлению к двери, но потом его ноги подкосились, и он осел на пол посреди гостиной. Остап развёл руками и сообщил:

– Пойду покурю.

Тёркин поднялся с кресла, подошёл к Онегину и укрыл его пледом. Затем обвёл взглядом боевых товарищей и медленно произнёс:

– Да, друзья мои, не думал я, что мы такие малодушные. – Солдат вышел из комнаты.

Оставшиеся в гостиной Черви и Ангелы молчали, стараясь не встречаться друг с другом взглядом.

***

Остап Бендер сидел на берегу Патриарших прудов. Москва медленно погружалась во тьму, и сотни фонарей и городская подсветка вступали в свои права.

Григорий подошёл очень тихо и молча сел рядом с Остапом на траву.

– Я так полагаю, срач продолжается? – Бендер отпил из фляжки.

Печорин неопределённо пошевелил пальцами в воздухе.

Какое-то время оба молчали и смотрели на воду.

– Что думаешь? – тихо спросил Остап.

– Да что тут думать? Нужно спасать девчонку, иначе мы ничем не отличаемся от них. Но как тебе понравился Чацкий, а? Помнится, он обещал не использовать силу на своих…

– Что поделать. Нельзя же было позволить Онегину отправиться воевать с Непримиримыми в одиночку.

– Как бы он сейчас всех не перестрелял там, когда очнётся… – задумчиво