учился в школе и читал произведения классиков русской литературы. В тех книгах, кроме самой истории и героев, нередко описывалась природа, быт и материальная культура того времени.

Николай особо не вчитывался и не запоминал описание ни лесов с полями, ни крестьянских хижин, ни помещичьих усадеб. Хватало фантазии и жизненного опыта, чтобы худо-бедно понимать замысел автора. Природа, там, где она сохранилась, поменялась не сильно. Отдалённые деревни, куда не дотянулась цивилизация, также несли на себе изрядную долю старинного колорита. И лишь в случае с дворянскими имениями он рисовал в голове некое абстрактное здание, с вычурной архитектурой и дорогим убранством, резко выделяющееся на фоне всех прочих окрестных строений. Сейчас, этот собирательный образ обрёл плоть и кровь, точнее доски и камень.

Массивный деревянный двухэтажный дом с огромной мансардой, претендующей на статус третьего этажа. Невероятно широкое крыльцо с тремя пятиметровыми колоннами (ассоциирующимися у Соу с дворцом пионеров), и две симметричные террасы: над левым и правым крылом здания.

Из-за наличия колонн, весь первый этаж центрального корпуса сильно вытянулся вверх. Ставни на двухметровых окнах, напоминали створы ворот и выглядели едва ли не больше дверей. Видимо, такие высокие потолки требовались для бального зала или столовой, где не стыдно демонстрировать богатое богатство уважаемым соседям. Второй этаж, судя по занавескам, был отведён под спальни. По крайней мере со стороны, эти комнаты в светло-розовых тонах (узнавался вкус Мираи) смотрелись очень уютно и по-домашнему. О функционале прочих частей дома Соу не догадывался и, даже, не пытался.

Однако, от былой роскоши мало что осталось. Всё выглядело хоть ещё красиво, но уже изношено. Дом явно нуждался в ремонте, как минимум в обновлении фасада. Но сильнее всего об упадке говорило не отсутствие денег, а антураж: корова, привязанная к крыльцу и меланхолично жующая сено; стайка маленьких гусят, под предводительством мамаши, гордо марширующие вдоль стен; семейство хрюшек, принимающее грязевую ванну под окнами. Абсурдность пейзажа довершала каменная арка во дворе. Одинокая и ненужная: без стен, ворот или решётки. Ведущая из ниоткуда в никуда. Видимо предыдущий хозяин (отец Мираи) планировал обнести дом высоким забором, но успел сделать только вход, который теперь смотрелся сиротливо, глупо и неуместно.

После того как Мирая стала учиться в столице, она была дома лишь два раза. Одиннадцать лет назад, когда готовилась к экзамену на звание магистра, и два года назад, из-за похорон отца. Альберт, до того, как дедушка погиб на охоте, часто и подолгу гостил у него, но под присмотром гувернантки.

Всё имущество почившего барона перешло родной дочери — единственной прямой родственнице. Разумеется, у старика существовали и другие родные: разные двоюродные-троюродные братья и сёстры со своими детьми и внуками. Но без специального волеизъявления покойного и уплаты налога, по законам Керрии, дальние родственники ничего не наследовали, а имущество отходило сюзерену: королю или герцогу.

Да и делить особо было нечего: три деревни, около пяти-шести сотен крепостных, несколько ремесленных мастерских со свободными работниками, восемь квадратных километров пахотных земель, чуть заболоченный маленький прудик и сильно заболоченный огромный кусок леса. Там-то и встретил свою смерть прошлый барон Квиллис.

Во время отсутствия хозяйки всем этим “богатством” управлял приказчик — верный Пёс магистра Квиллис — Квент Бор.

*

Родился и вырос Квент в одной из окрестных деревень. Крепкий, здоровый, достаточно сообразительный. Прекрасные качества для дворянина, бастарда или хотя бы свободного человека. Но очень опасные для подневольного простолюдина. Юноша вырос слишком дерзким и заносчивым. Не грубить своему барону и его дружине Квенту ума хватало, а вот со старостой деревни юноша не сошёлся характерами. При очередном наборе рекрутов холостой двадцатилетний Квент Бор угодил в список на воинскую повинность.

Поначалу служба складывалась неплохо. Крупная война с Каландом давно закончилась, случались приграничные конфликты, но это местные дворяне отстаивали свои личные феодальные интересы, без привлечения мощи целого государства. Кочевники беспокоили восточные области, но это были скорее бандитские налёты, чем полноценное вторжение орды. Ди и южные княжества-королевства давно не нападали на крупного соседа, тихонько воюя друг с другом. Мест, где можно сложить голову простому солдату, всё ещё хватало, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось во времена развала Старой Империи.

Спустя шесть лет Квент был уже опытным ветераном, участником не одного сражения. Всё это время везение сопутствовало ему — несколько раз он получал ранения, но оставался жив. Командиры заметили смелого, дерзкого, умелого и удачливого воина; так рядовой Бор стал десятником. Выросло денежное довольствие, а часть привилегий свободного человека получили и престарелые родители в деревне.

Примерно на восьмой год службы десятник Бор побывал в родных краях. Оказалось, что его отец уже давно умер, а мать, так как она перестала быть крепостной, в город забрала дальняя родня. Что за родственники и куда увезли мать, в деревне никто не знал…

А ещё через два года Квент вернулся “домой” насовсем. Точнее его выкинули со службы за ненадобностью. В одном из сражений десятник Бор потерял ногу выше колена.

Восстановить её с помощью магии было возможно, но стоило немалых денег, даже по меркам знати, да ещё и не каждый магистр возьмётся за такую работу. Считай несколько месяцев ману придётся тратить только на одно заклинание: ни исследований, ни другой работы.

Для простолюдина такие услуги не доступны. Но корона не бросила своего верного защитника. Бывшему десятнику назначили пенсию две серебрушки в год. В городе, особенно в столице, на эти деньги можно было разве что упиться насмерть какой-нибудь брагой. На неделю должно было хватить…

За годы службы характер Квента не стал лучше — скорее он выкристаллизовался. Среди товарищей по оружию близких друзей у него так и не появилось. Жены, по понятным причинам, тоже. Вот и пришлось ему возвращаться туда, где он хоть кого-то знал, где его если и не ждут, то хоть не придушат ночью за несколько монет. И где он не подохнет с голоду на эти самые монеты.

Барон Квиллис к ветерану отнёсся весьма благосклонно. Не только не стал прогонять, но и приказал найти калеке подходящую работу при доме.

Несколько месяцев Квент из кожи вон лез, помогая всем, кому мог: пастуху, прачкам, кузнецу, плотнику, повару и, даже, приказчику. Брался за любую работу: носил воду, чистил рыбу, перебирал старую репу, кормил цыплят… Изо всех сил он доказывал (в первую очередь самому себе) свою полезность и полноценность.

В это время барона навещала дочь — выпускница Керрийской Академии Магии фэа’ Мирая Квиллис. Девушка приезжала даже