Над гаванью пронёсся короткий резкий визг.

На коротком косом штыре радарной арки развевался небольшой триколор, ниже него в белом коконе уже закрутился сенсор бортовой РЛС, сканируя прилегающую территорию. Экран главного дисплея ожил. Обороты, лаг, глубина под килем, гирокомпас… Войдя в настройки, решил сразу переключить отображение с миль на километры, есть такая функция для олухов — сухопутным крысам привычней.

— Давай немного пройдёмся вдоль побережья, в сторону Констанцы, — предложил я. Послушаю машину, да за системами надо бы последить, потренироваться вблизи берега.

— Как хочешь, — безмятежно ответила подруга. — Тренируйся на здоровье, потом меня учить будешь. Хочу себя в порядок привести.

— Ты смотри там, Ань, сразу многое не включай! И вообще, чем меньше врубаем, тем лучше, нагрузка меньше.

— Шутишь? О какой нагрузке ты говоришь, тут богачи оттягивались в полный рост! — подруга смотрела на меня как на тупаря. — Здесь горячая вода есть, душ! Короче, я на час пропадаю, потом ты пойдёшь! И не предлагай мне больше никаких ограничений! Заимели крутой круизный катер, а он жмотится! Не включай… Тренируйся давай!

Да ладно, ладно, наслаждайся.

Она ушла, а я на средней скорости пошёл вдоль берега, привыкая к новой технике.

Фуражку, что ли, надеть? Достал, напялил — что-то не то, фальшь, какой я мореман, родная милитари-кепка лучше. Честнее.

Радар исправно чертил береговую линию, одновременно показывая, что на удалении в пятьдесят километров других судов нет. Молчащий радиолокационный ответчик рапортует: ничьи радары по катеру не работают, красные светодиоды не мигают. Внизу под горячими струями нежилась Ани, вся в пене, как Афродита. Только эта поароматней. Интересно, она вообще выходить собирается?

Не отвлекаться, герр Гош!

Пройдя до траверза Костинешты, я решил, что тренировка закончена, на часах полпервого, а добраться до берега желательно хотя бы в сумерках.

Открытое море переливалось оттенками синего.

Установив на гирокомпасе пеленг, я вывел «Харизму» на генеральный курс и начал не торопясь наращивать скорость. За растущим буруном остался сливающийся с горизонтом низкий берег, сплошь застроенный виллами и частными мини-отелями, низкие рощицы и песчаные дюны, поросшие выжженным кустарником.

Где-то там, впереди, — Крым.

До свидания, старушка Европа!

* * *

«Харизма» на полной скорости летела почти на точный восток.

Первые два часа с дюжину чаек висели над кормой катера, по взмаху руки они взмывали вверх, торопя криком: гони очередной сухарь!

Авантюрный, конечно, бросок. Прогноза погоды нет, лишь барометр немного успокаивает, вычерчивая ровный график давления. От идеи четырёхчасовых вахт пришлось отказаться сразу. Тяжело это, муторно. В открытом море катер встретила мелкая волна — этого я и боялся, помня, как на короткой озёрной волне трясёт лёгкий катер, словно по стиральной доске идёшь! Час хода, и уже голова гудит. А тут пилить не меньше восьми, если без учёта дрейфа.

Из озёрного опыта я знал твёрдо: все катера и лодки даже при малом шторме ведут себя как скорлупки. Они не идут по ветру, разрезая волны подобно парусным яхтам, а подпрыгивают, постоянно сваливаясь в килевую и бортовую качку, — весь ходовой день ты либо мокнешь наверху, либо обо что-то стукаешься в закрытой рубке. В итоге заранее настраиваешься: в непогоду придётся помучиться, особенно, если сиденья без амортизаторов.

«Харизма» подобными болячками не страдала, по-ишачьи трястись на мелкой волне не собиралась, катер шёл ровно, уверенно, лишь изредка чуть вздрагивая корпусом.

Какое-то время подруга сидела рядом, изучая техническую документацию, а что-то прочитывая вслух — узнал много нового, крепко задумался! Дело в том, что тихие, но мощные двигатели очень хитро жрут топливо! Расход сильно зависит от числа оборотов, причём нелинейно. При тысяче пятисот расход составляет шесть и четыре десятых литра в час, а как только раскрутишь движки до трёх с половиной — значение увеличивается чуть ли не на порядок — пятьдесят два литра!

При выходе на глиссер расход снижается, но тут ещё и волна играет роль.

Хрен подсчитаешь точно. И невольно задумаешься: а стоит ли так гнать? Ведь ещё ориентироваться придётся, пусть не сейчас, пусть позже! Сильный боковой или встречный дрейф может замедлить ход или же снести в сторону, навигатора нет, поправку не дашь.

Хорошо, конечно, совершать переход в темноте, имея на борту человека с опытом ночного плавания, способного оценивать дистанцию и определять направление только по компасам и звездам! Экипаж у такого шкипера обучен и послушен, разумная система вахт гарантирует, что в любое время на борту всё будет под контролем, а все правила соблюдаются. Их много, ночных правил. Например, нельзя выходить на палубу без страховочного пояса, даже если погода звенит.

Навигационные огни, звуковые сигналы в тумане… Тонкостей выше крыши.

Мы же прём полными лохами, зато напролом.

Опытных тут нет, звёзды, луна и прочие светила не пригодятся — не умеем!

Хотя в темноте катер будет вести себя точно так же, как и днём, впечатления остаются совсем другие. Мне не раз довелось ходить на моторке в темноте, поздней осенью, когда на Таймыре начинается нормальная смена дня и ночи. Водная поверхность кажется куда как более бурной, чем днём, начинаешь нервничать, сомневаться и терять ориентацию. Человек на мостике, постоянно стараясь удержать катер на курсе, в отсутствие GPS находится в полной зависимости от компаса — пялиться в него будешь постоянно, как и на дисплей, глаза быстро устанут. Опытные люди советуют: как бы вам ни было жутковато, надо погасить на борту все огни, в которых нет острой необходимости… Яркий палубный свет может ослабить остроту зрения почти на двадцать минут. А ещё в темноте меняется ощущение времени и пространства, налетают приступы безотчётной мистической тревоги. То покажется, что у кормы кто-то тяжко вздохнул, то примерещится, что над головой махнуло тяжёлое крыло.

В принципе, какая разница, в сумерках приду в Крым или же глубокой ночью? Свет есть: носовая фара и поисковый прожектор на рубке, ПНВ наготове. Как-нибудь справлюсь, лишь бы на месте не стоять.

Так гнать или нет? Лучше бы без фанатизма, однако всё дело в погоде, которая словно говорит: «Жми, Санин, пока море спокойное!»

Чуть позже Ани тоже поиграла в капитана, одной рукой придерживая штурвал, другой ухватив огромный бинокль. Эффектная такая в лучах низкого солнца! Обрамление что надо — ещё прозрачное тёмно-синее небо, оранжевые предзакатные тона, густой аквамарин воды, свежий, чуть знобящий ветерок, пахнущий морской сыростью и рыбой, серебристый блеск лёгкой волны… Какая красота!

Щурясь от солнечных бликов, подруга посмотрела через радарную арку назад, на разбегающиеся после стремительно летящего катера вспененные волны. Вздыбившись, они расходились всё шире и шире, будоража безмятежную гладь. Мельчайшие брызги взлетали над палубой и омывали лицо, от этого на душе становилось легче — мы в движении! Ани улыбнулась, отбросила чёлку набок и, тронув рукой рычаг, чуть ускорила ход. Я почувствовал легкий рывок — судно понеслось быстрее.