— Сбавляем скорость, — скомандовал я.

— Что-то прохладно становится, пойду вниз! — сразу решила вредная женщина.

После её ухода я выставил две тысячи оборотов, этого хватит. «Харизма», идущая с недогрузом, пошла в двадцать два узла. Относительно экономично и быстро.

Ещё немного погеройствовав на продувном ветру, решил тоже спуститься.

В главной ходовой рубке было тихо.

Бр-рр… А тут уютно! Сразу скинул непродувайку. Представилось, как сейчас по берегам Чёрного моря растекается кисельный вечерний туман. За кормой над западным горизонтом повисла полоса плавно меняющего окраску неба — бледно-розовый цвет перетекал в пастельно-оранжевый. Солнце ещё чуть-чуть подумает, прыгнет за край земли, и все краски упадут в солёную воду. Ветерок разгонит туман, исчезнут тени, море и берег откроют свои пространства для тьмы южной ночи.

— В Севастополь точно заходить не будем? — встретила меня вопросом подруга.

— Во-первых, там может быть одесская модель. Во-вторых…

— Огромный порт, много людей, привычных к дисциплине. Военные быстро наведут порядок, — прервав, напомнила мне подруга уже трижды озвученный довод.

— Знаешь, после того что мы увидели в приграничье, я сомневаюсь в способностях вояк навести нормальный порядок. И вообще — сомневаюсь, что нынешние вояки есть самые умные люди на планете. Палочную дисциплину они навести смогут, это факт! Только что-то не улыбается мне рубиться в Севастополь и попасть там под обозлённых отрывом от метрополии морячков. А если тормознут, с конфискацией катера? Будем строем ходить, начав карьеру со школы юнг, а закончим её во время никому не нужного рейда на соседские земли, как тот лётчик на «сушке». Нет уж, я уже привык к свободе, дорогая! Строить новое готов, а добивать друг друга — нет.

— Это ты правильно заметил, — согласилась Ани после некоторого раздумья и вновь принялась листать лоцию Хенкеля.

Ближе к закату над морем начали сгущаться тучи.

Ещё через ходовой час по палубе громко зашелестел проливной тропический дождь, который мы решили пересидеть под козырьком кокпита за чашечками с горячим кофе. Когда немного стихло, мы по очереди вздремнули по часику, больше всё равно не получается, нервишки шалят.

Уже стемнело.

— Ужин, герр Гош!

Через полчаса после яичницы с колбасой Ани первая услышала звук летящего высоко самолета. Неизвестный борт шёл с юга на север.

Ещё через полчаса бортовой радар высветил берег, и вот тут время потянулось как резиновая лента, вроде бы суша рядом, а всё нет и нет! Вариант воткнуться с разбега в скалы не рассматривается, РЛС судна помогает крепко, страшно даже представить, что бы мы без него делали.

Проклятье, да где мы? Я ещё подсбросил скорость до предела глиссирования, чтобы не тащиться погруженным в воду утюгом.

Развернув на столе карту, мы уставились на контур берега.

— Странно, радар рисует засветку практически перпендикулярно курсу.

— Значит, ищем подходящие участки. — Я наклонился над картой. — Дрейф, если и был, сильно снести нас не мог. Целили на Севастополь, вышли либо южней, либо северней, всё просто, точно всё равно не попадём. Вот и смотри… Есть два таки участка берега: Андреевка — Песчаное — Николаевка северней Севастополя и район Балаклавской бухты южнее.

— А вот здесь что? — ткнула карандашом напарница.

— Бухта Ласпи? Надеюсь, что я промазал не настолько. Хотя разницы нет, так даже ближе к цели. — Я с сомнением посмотрел на контур, потом на дисплей. — Не, Ань, тогда был бы виден обрез засветки на мысе Сарыч, а его нет.

В эфире тишина, посторонних судов в акватории не наблюдается.

Вот уже и берег, чёрный скалистый абрис хорошо заметен на фоне не закрытого тучами фрагмента звёздного неба. Куда попали… К ночи совсем сильно раздуло, тёплый южный ветер поднимал всё большую волну, пора причаливать. Мы поднялись наверх, «Харизма», слегка покачиваясь на волне, пошла совсем уж черепашьим ходом. Я то и дело поглядывая на эхолот — глубины хорошие.

Проклятье, на берегу ни огонька! Чуда не произошло, Крым был так же мёртв, как и вся остальная планета. Как сориентироваться?

Вдруг впереди-справа из темноты показалась характерная высокая скала, стоящая в море рядом с берегом.

— Пошли к ней, что ли, хоть от ветра спрячемся. Ани, тащи пээнвэшку!

Да, хреновенько, что не видно пристаней. Делать нечего, в такую погоду, да ещё в кромешной темноте искать более подходящее место не просто рискованно, а самоубийственно. Через шесть минут огромная скала осталась справа, «Харизма» осторожно вкатывалась под её тень. Я включил носовую фару и поисковый прожектор.

— Ани, крути лучом, разглядывай!

Глубины позволяют подходить ближе, но на душе неспокойно, к волнению на море прибавился вновь начавшийся дождь, вообще задница. Потерпим, не сахарные, всё едино в тепло не уйдёшь, швартоваться надо. Выступающая в море внушительная стена отлично укрывала от южного ветра и волн, тут было почти тихо. Уставшая в беге «Харизма» оказалась в крошечной, но глубокой, судя по эхолоту, бухте, закрытой от ветра скалой.

— Гош, здесь причаливают лодки! — заорала напарница. — Ломы какие-то, ещё железяка торчит, можно привязать верёвку!

Верёвку… Ага, ещё скажи — бантиком! Приобщившись к суровому морскому труду, я чувствовал просыпающееся превосходство настоящего моряка. Ещё немного, и «Харизма» замерла напротив двух валунов. Прибор ночного видения так и не пригодился, не удобен он в такой ситуации, свет прожекторов действенней.

— Я на берег, концы кидай! Сначала носовой, потом кормовой!

Крутясь в световом пятне прожектора среди скользких камней, я не думал о том, что могу сломать ноги, все мысли занимал мучительный вопрос: как вязать, какой, понимаете ли, узел применить: «двойные макароны» или «средиземноморскую дулю»? В итоге, жестоко посмеявшись над собой, я закрепил конец самым суровым узлом — «какой вышел». Потом перебрался к корме и там, дважды вымокнув в прохладной водице, повторил процедуру, кое-как расчалив катер параллельно береговым камням. Хоть и гасит скала волну, но качка есть, надо закреплять катер жёстче, иначе будет бить о камни.

Всё, к чёрту, пойдёт и так!

Забравшись на борт по купальной платформе, дух не успел перевести, как сразу был схвачен и уведён на просушку с горячим кофе и стаканчиком коньяка в комплекте. Только мы расслабились в уютном тепле нижней рубки, как началось настоящее светопреставление. Неожиданно налетевший шквал засвистел в высоких скалах над головой, наполняя душу незадачливых моряков тоскливым ужасом. Ага! Мы как раз задачливые — успели, спрятались! Шторм всё нарастал, ветер ревел, а мы подбадривали друг друга настолько идиотскими фразочками, что вспомнился бессмертный морской юмор великого писателя Конецкого: «Чем сложнее ситуация, тем замогильнее шутки».