и дивился поступкам его. Однажды ночью [отец] вернулся и отказался от ужина. Я увидел, что он опечален, подождал его некоторое время и решил, что это от чего-то, случившегося с нами или наместничеством нашим. [Тогда] я сказал ему: «Почему я вижу тебя с ночи опечаленным?» Он сказал: «О сыночек, я пришел от наиотвратительнейшего [из] людей». Я сказал ему: «А каков он?» Он сказал: «Я сказал ему, уединившись с ним: «Ты крепко прижал нас, о Повелитель Верующих. Вот выказал ты справедливость и простер благо — ведь ты состарился. И если бы посмотрел ты на братьев своих из сыновей Хашима и укрепил родство с ними. Клянусь Аллахом, нет у них сегодня того, чего ты [мог бы] бояться». [Тогда] он сказал мне: «Ну, ну. Правил брат тайм[1096], был справедлив и сделал то, что сделал. Клянусь Аллахом, однако сгинул он и сгинула память [о] нем. Только о нем и слышишь: «Абу Бакр». Потом правил брат 'ади[1097]. Он старался и [работал] засучив рукава десять лет. Клянусь Аллахом, однако, сгинул он и сгинула память о нем. Только и слышишь: «'Омар». Потом правил брат наш 'Осман, и правил муж, которому не было подобного в родословии. Он совершил то, что совершил, и с ним поступили так, как поступили. Клянусь Аллахом, однако сгинул он, и сгинула память [о] нем и память [о] том, что с ним сделали. Поистине, [имя] брата хашим[1098] выкликают каждый день по пять раз: «Свидетельствую, что Мухаммад — посланец Аллаха», что же с ним делать, нет у тебя матери? Клянусь Аллахом, только хоронить, хоронить»».

И, поистине, когда ал-Ма'мун услышал это известие, оно побудило его приказать огласить то, что мы описали. И посланы были письма во все пределы [государства] с [приказом] проклинать [Муавию] на минбарах. Люди сочли это великим и важным. Простонародье взволновалось. [Тогда ал-Ма'муну] посоветовали оставить такое, и он отступился от того, что собрался [сделать].

Во [время] халифата ал-Ма'муна была кончина Абу 'Асима ан-Набила. Он — ад-Даххак б. Махлад б. Синан аш-Шайбани[1099]. И это в двести двенадцатом году (827/8). В [том же году] умер Мухаммад б. Йусуф ал-Фараби[1100].

/42/ В двести пятнадцатом году (830/31), и это в халифат ал-Ма'муна, умер в Багдаде Хауза б. Халифа б. 'Абдаллах б. Абу Бакр[1101]. По кунйе прозывается он Абу-л-Ашхаб. [Ему было] семьдесят лет. Был он похоронен у Баб ал-Барадан[1102], на Восточной стороне.

В [том же году] умер Мухаммад б. 'Абдаллах б. ал-Мусанна б. 'Абдаллах б. Анас б. Малик ал-Ансари[1103].

В том же году умер Исхак б. ат-Табба[1104] в Адане[1105], у сирийской границы, и Му'авия б. 'Амр[1106]. Он прозывается по кунйе Абу 'Амр. И [умер] Кабиса б. 'Укба[1107] — прозывается он по кунйе Абу 'Амир — из бану 'амир б. са'са'а.

В двести семнадцатом году (832/3) вошел ал-Ма'мун в Египет и убил там 'Абдуса, [который] захватил эту страну.

В двести восемнадцатом году (833/4) напал ал-Ма'мун [на] Ромейскую землю. Он начал строить ат-Тавану[1108], один из городов их у входа и ущелье, что за Тарсусом, и отправился ко всем твердыням ромеев, призвал их [принять] ислам и предложил им на выбор ислам, джизйу[1109] и меч. Он принизил христианство, и часть ромеев согласилась [выплачивать] ему джизйу.

Сказал ал-Мас'уди: Сообщил нам кади Абу Мухаммад 'Абдаллах б. Ахмад б. Зайд ад-Димашки[1110] в Дамаске. Он сказал: Когда выступил ал-Ма'мун в поход и остановился вал-Будандуне, прибыл к нему посланец царя ромеев и сказал ему: «Поистине, царь предлагает тебе на выбор либо возместить расходы, что издержал ты на дорогу из страны своей к этому месту, либо отпустить всякого пленника из мусульман в Ромейской стране без выкупа, без единого дирхама и динара, либо отстроить для тебя всякий мусульманский город, разрушенный христианами, и восстановить его [таким], каким он был, и тогда ты вернешься из похода своего». [Тогда] ал-Ма'мун встал, вошел в шатер, помолился два раката[1111], спросил совета у Аллаха, Велик Он и Славен, вышел и сказал посланцу: «Скажи ему: Что до речения твоего, дескать, возместишь мне расходы, то я /43/ внял Аллаху, глаголящему в Книге Своей о Билкис[1112]: «И я пошлю им в подарок и посмотрю, с чем вернутся посланные. Когда же он пришел к Сулайману, он сказал: «Разве вы мне помогаете богатством? Ведь то, что даровал мне Аллах, лучше того, что даровал вам. Только вы своим дарам радуетесь»[1113]. Что ж до речения твоего, дескать, отпустишь всякого пленника из мусульман в Ромейской стране, то в руках твоих одно из двух: либо муж, стремившийся [к] Аллаху, Велик Он и Славен, а не к сему миру, и он достиг, чего хотел; либо муж, стремящийся к миру сему, да не разорвет Аллах плена его. Что же до речения твоего, дескать, отстроишь каждый мусульманский город, разрушенный ромеями, то если бы я разорил до самого дальнего камня Ромейскую страну, [то и этим] еще не отомстил бы за женщину, [что], спотыкаясь в кандалах, когда ее [брали] в плен, кричала «О Мухаммад, о Мухаммад, вернись к последователю своему!» [Так] нет между мною и между ним [ничего], кроме меча. Эй, слуга, бей в барабан!» И он уехал и не отступился от похода своего, пока [не] завоевал пятнадцать твердынь. [Тогда ал-Ма'мун] вернулся и остановился у родника ал-Будандуна, известного как ал-'Ашира, в соответствии с тем, что упомянули мы в этой книге, и пребывал там, пока не вернулись посланцы из его твердынь. [Тогда] встал ал-Ма'мун над источником, и понравилась ему прохлада воды его, чистота ее и прозрачность, прелесть места [того] и обилие зелени. И он повелел срубить высокие деревья, и приказал он, и их простерли над родником, словно мост, а над ним сделали подобие свода из дерева и листьев. И сел он под сводом, что был возведен для него, а вода [была] под ним, бросил в воду полновесный дирхам и прочитал надпись [на] нем, а тот [был] на [самом] дне, ибо так чиста была вода в том источнике. И никто не мог опустить руку свою в воду из-за чрезвычайного холода ее. И пока он так [пребывал], вдруг появилась рыба, [величиной] с локоть, [блестящая] словно серебряный слиток. [Тогда] ал-Ма'мун объявил тому, кто вытащит ее, награду, и бросился [в воду] некий слуга, схватил [рыбу] и поднял (ее) наверх.