И когда оказалась она на берегу ручья или на помосте, где сидел ал-Ма'мун, [то вдруг| забилась, выскользнула из рук слуги и упала в воду, словно камень. И обрызгало водой грудь ал-Ма'муна, /44/ горло его и ключицы [и] промокла его одежда. Потом слуга бросился [в воду] во второй [раз], схватил [рыбу] и положил ее перед ал-Ма'муном, в платке бьющейся. [Тогда] сказал ал-Ма'мун: «Зажарьте ее сейчас же». Тут охватила [ал-Ма'муна] дрожь, и не мог он сдвинуться с места. Его накрыли покрывалами и шубами, а он [все] дрожал, словно пальмовый лист, и кричал: «Холодно, холодно». Потом [ал-Ма'муна] перенесли в шатер, укутали и разожгли огни вокруг него, а он кричал: «Холодно, холодно!» Потом принесли рыбу, из которой вынули сердце, но не смог он попробовать [ни кусочка]. И [состояние его] помешало ему отведать что-либо от нее. И когда болезнь его усилилась, ал-Му'тасим спросил Бахтишу'[1114] и Ибн Масавайха[1115] об ал-Ма'муне, а он [уже был] в агонии, и [о том], что сообщает медицинская наука об этом случае, и можно ли его исцелить. [Тогда] выступил вперед Ибн Масавайх, взял [ал-Ма'муна] за одну руку, а Бахтишу' [взяла халифа] — [за] другую, пощупали обе руки его и обнаружили, что пульс [ал-Ма'муна] неумерен, предвещая гибель и кончину. Руки их скользили по коже его из-за пота, выделявшегося по всему телу его, словно масло или словно яд какой-нибудь змеи. [Тогда] известили об этом ал-Му'тасима, он спросил [врачей], и они говорили, что не знают [такой болезни], и [утверждали], что не встречали такого ни в каких книгах и что [признаки эти] указывают на гибель организма. Ал-Ма'мун пробудился от беспамятства своего, открыл глаза свои, приказал позвать людей из ромеев и спросил их о названии имени места и ручья. Привели к нему нескольких пленников и проводников и сказали им: «Объясните, [что значит] имя это — ал-'Ашира». [Тогда] было сказано ему «Это значит: «протяни ноги свои»». И когда услышал такое [ал-Ма'мун], взволновался этим предзнаменованием и счел его дурным. [Тогда] он сказал: «Спросите их, каково название места по-арабски». И они сказали: «Ар-Ракка». Гороскоп, составленный при рождении ал-Ма'муна, гласил, что он умрет в месте, известном как ар-Ракка, и ал-Ма'мун часто уклонялся от пребывания в городе ар-Ракка, страшась смерти. И когда услышал он это от ромеев, понял, что это [то самое] место, о коем предсказывали ему при /45/ рождении его и что пришел конец его. И [было] сказано, что имя ал-Будандун объясняется [как] «протяни ноги свои»[1116]. Аллах лучше ведает. [Тогда] собрал ал-Ма'мун врачей вокруг себя, надеясь спастись от той [болезни], в коей пребывал. И когда отяжелел он, сказал: «Вынесите меня, чтобы [мог] я обозреть лагерь свой, посмотреть на людей моих и взглянуть на царство мое». И это [было] ночью. [Тогда] вынесли [ал-Ма'муна], и он обозрел шатры и войско, обширность [занимаемого им пространства] и многочисленность его, и горевшие огни, и сказал: «О Тот, чье царство не миновало, помилуй того, чье царство миновало». Потом вернули его на постель, и ал-Му'тасим посадил человека, чтобы произнести на ухо [ал-Ма'муну] шахаду[1117], когда он отяжелел, и человек [этот] возвысил голос свой, чтобы произнести ее, но сказал ему Ибн Масавайх: «Не кричи, [клянусь] Аллахом, [ибо] он не различает теперь между Господом своим и Мани». [Тут] ал-Ма'мун открыл глаза свои, и в них [было] [столько] величественности и гордыни и [они были так] красны, подобного чему еще не видывали. И он попытался ударить Ибн Масавайха рукою своей и захотел заговорить с ним, но не смог. [Тогда] поднял он взор свой к небу, глаза его наполнились слезами и язык его тотчас же развязался, и он сказал: «О [Тот], Кто не умирает, помилуй [того], кто умирает». И тут же скончался. Это [было] в четверг, [когда до конца] раджаба оставалось тринадцать ночей, двести восемнадцатого года (8.08.833). [Ал-Ма'муна] отнесли в Тарсус и погребли там, в соответствии с тем, как мы говорили в начале этой главы.

Сказал ал-Мас'уди: об ал-Ма'муне [имеются] славные известия, [его] высказывания, [рассказы] о деяниях и застольных беседах, стихи и [повествования о его] добром нраве. Мы полностью привели их в предыдущих книгах наших, и это избавляет нас от упоминания их [теперь]. И об ал-Ма'муне говорит Абу Са'ид ал-Махзуми[1118]:

Видел ли ты звезды, что светят без ал-Ма'мунаИ [без] царства его, всем любезного?Оставили [ал-Ма'муна] на кладбище Тарсусе,Подобно тому, как оставили отца его в Тусе[1119].

Ал-Ма'мун часто говаривал такие строки:

В кого не целит его судьба,Того сама она однажды оставит.И если вдруг судьба обойдет [кого-то],Не замедлит [она] исправить свою ошибку.И пока [человек] избегает [судьбы], а [она] минует его,[Вдруг] нацелится [она на него] и [нанесет удар, прежде чем тот успеет уклониться.

/46/ [VIII] О халифате ал-Му'тасима

Присягнули ал-Му'тасиму в тот день, когда была кончина ал-Ма'муна, на ручье ал-Будандун, и это [в] четверг, [когда до конца] раджаба осталось тринадцать ночей двести восемнадцатого года (8.08.833). Имя его Мухаммад б. Харун и прозывается он по кунйе Абу Исхак. В то время между ним и между ал-'Аббасом б. ал-Ма'муном был спор в собрании, затем согласился ал-'Аббас [принести] ему присягу. Ал-Му'тасиму в то время было тридцать восемь лет и два месяца. Мать его зовут Марида бинт Шабиб[1120]. Сказано [также], что ему присягнули в двести девятнадцатом году (834/5). Скончался он в Сурра ман Ра'а[1121] [в] двести двадцать седьмом году (841/2), и ему было [тогда] сорок шесть лет и десять месяцев. Был халифат его восемь лет и восемь месяцев. Могила его [находится] в ал-Джаусаке[1122] в Сурра ман Ра'а, как мы упоминали.

/47/ Совокупность известий [об ал-Му'тасиме], деяниях его и обо всем замечательном, что было в дни его

Назначил ал-Му'тасим вазиром Мухаммада б. 'Абд ал-Малика[1123] до конца дней своих. Приобрел влияние на него Ахмад б. Абу Ду'ад[1124]. Мухаммад б. 'Абд ал-Малик продолжал [быть вазиром] в дни ал-Му'тасима и ал-Васика[1125], пока не начал править ал-Мутаваккил[1126]. В душе его было что-то против [Мухаммада б. 'Абд ал-Малика], и он убил его. Мы приведем самое замечательное из известного [об] убиении его ниже в этой книге в собрании известий [об] ал-Мутаваккиле, хотя мы и приводили это [в] сокращении в ал-Китаб ал-Аусат.

Ал-Му'тасим любил строительство. Он говаривал: «В строительстве — достохвальные дела. Первое из них — обустройство земли, которой оплодотворяется мир, где возрастает сбор хараджа, преумножаются богатства и плодится скот, понижаются цены, множатся