нашел у себя в рукаве какое-то насекомое. Посмотри, что там». Ибн Хаммад всунул голову свою [в рукав], почуял запах отхожего места и сказал: «Я ничего не нахожу, однако не знал я, что внутри одежд твоих — отхожее место». А ал-Му'тасим закрыл рот свой рукавом и смех полностью овладел им. Потом 'Али б. ал-Джунайд принялся непрерывно потихоньку пускать газы, а затем сказал Ибн Хаммаду: «Ты сказал мне: «Не кашляй, не плюй, не сморкайся», и я не делал этого. Но я гажу на тебя». Сказал[1133]: Он продолжал тихонько выпускать газы, и ал-Му'тасим высунул голову свою из паланкина. Потом ['Али] сказал ал-Му'тасиму: «Поспел котел. Я хочу испражниться». Тогда ал-Му'тасим сказал, повысив голос свой, когда стало ему невмоготу: «Горе тебе! Эй, слуга, [спусти] на землю. Я сейчас умру».

Однажды 'Али б. ал-Джунайд ал-Искафи вошел к ал-Му'тасиму, и [тот] сказал ему после того, как ['Али] посмешил его и пошутил с ним: «'Али, почему я тебя не вижу, горе тебе? Разве забыл ты службу и не сохранил [ко мне] привязанности?» И тогда 'Али сказал ему: «Главное из того, что я хочу сказать, уже сказал ты. Ты сущий Иблис». [Ал-Му'тасим] засмеялся, потом сказал: «Почему ты не приходишь ко мне?» ['Али] сказал: «Ах, сколько [раз] я приходил, но не достигал тебя. Сегодня ты благородный, а [другой раз] ты словно из сынов Марии»[1134]. Сыны Марии — род из жителей ас-Савада, гордыня которых у жителей ас-Савада вошла в пословицу. [Тогда] сказал ему ал-Му'тасим: «Вот Синдан ат-Турки». И указал на слугу, [стоявшего] у головы его, и в руках его опахало. И [ал-Му'тасим] сказал ему: «О Синдан, если придет 'Али, то сообщи мне. И если даст он тебе записку, то доставь ее ко мне, и если вручит он тебе послание, то извести меня о нем». [Слуга] сказал: «Да, о господин мой». 'Али удалился, несколько дней его не было, потом он пришел [и стал] спрашивать Синдана. [Ему] сказали: «Он спит». ['Али] удалился, потом вернулся. [Тогда] сказали: «Он в покоях своих, и до него не доберешься». ['Али] ушел и вернулся Сказали: «Он у Повелителя Верующих». И ['Али] ухитрился войти к ал-Му'тасиму с другой стороны. Он некоторое время смешил и упрекал его. [Ал-Му'тасим] сказал ему: «О 'Али, тебе что-то нужно?» Он сказал: «Да, о Повелитель Верующих, /51/ если увидишь Синдана от-Турки, то передай ему от меня привет». [Тогда] ал-Му'тасим рассмеялся и сказал: «Каково его положение?» ['Али] сказал: «Положение его [таково], что ты поставил между мною и между собою человека, [и] тебя я увидел прежде, чем увидел его. Я соскучился по нему и прошу тебя передать ему от меня привет». [Тогда] овладел ал-Му'тасимом смех, и он вновь свел ['Али б. ал-Джунайда] и Синдана и вновь приказал, чтобы Синдан заботился о деле его. И он не препятствовал ['Али].

Однажды ал-Му'тасим проезжал по западной стороне Сурра ман Ра'а, и это в дождливый день, за которым последовала дождливая ночь, и отстал от своих спутников. Вдруг поскользнулся осёл и сбросил бывшие на нем колючки. Это колючки, которыми в Ираке топят печи. Хозяин [осла], дряхлый старец, стоял и ожидал человека, который проехал бы и помог бы ему с его тюком. [Тогда ал-Му'тасим] остановился над ним и сказал: «Что с тобой, о старец?» [Старец] сказал: «[Да] выкуплю я тебя! С моего осла свалился этот тюк, и я решил дождаться человека, который помог бы мне нести его». Ал-Му'тасим пошел, чтобы вытащить осла из грязи. [Тогда] старец сказал: «Да буду я за тебя выкупом, испортишь ты из-за моего осла свои одежды и благовония, которые я чую». [Ал-Му'тасим] сказал: «Не обращай внимания». Потом он слез [с коня], взял осла одной рукой и вытащил его из грязи. Старец поразился, перестал заниматься своим ослом и стал смотреть на [ал-Му'тасима], удивляясь ему. Потом [ал-Му'тасим] затянул поводья коня своего у себя на поясе, взялся за колючки, связанные в два тюка, поднял их и положил на осла. Затем он подошел к луже, вымыл руки свои и сел на коня. [Тогда] сказал старик савадец: «Да будет доволен тобой Аллах». И сказал по-набатейски[1135]: «Ашкал гарми тахутака»[1136]. Объяснение этого: «[Да] выкуплю я тебя, о юноша». [Тут] подошла конница, и [ал-Му'тасим] сказал одному из приближенных своих: «Дай этому старцу четыре тысячи дирхамов и будь с ним, пока не проедете вы через посты и не доведете его до деревни».

В двести девятнадцатом году (834/5) была кончина Абу Ну'айма ал-Фадла б. Дукайна[1137], маулы рода Талхи б. 'Убайдаллаха[1138], в Куфе, Бишра б. Гийаса ал-Мариси[1139] и Ибн Раджаи ал-Гудани[1140].

/52/ В [этом году] дал ал-Му'тасим Ахмаду б. Ханбалу[1141] тридцать восемь плетей, чтобы он сказал о сотворенности Корана.

В этом году — а это год двести девятнадцатый — преставился Мухаммад б. 'Али б. Муса б. Джа'фар б. Мухаммад б. 'Али б. ал-Хусайн б. 'Али б. Абу Талиб, и это когда от зу-л-хиджжа прошло пять [ночей][1142]. Он был погребен в Багдаде на Западной стороне среди могил курайшитов с дедом своим Мусой б. Джа'фаром. Молился над ним ал-Васик. [Джа'фар] преставился в возрасте двадцати пяти лет. И [было] сказано другое. И сказано, что Умм ал-Фадл бинт ал-Ма'мун отравила его, когда прибыла с ним из Медины к ал-Му'тасиму. Мы привели из дела его то, что описали, потому что имамиты разошлись во мнениях относительно возраста его при кончине отца его. Мы привели то, что говорилось об этом в послании ал-Байан фи асма' ал-а'имма, и то, что сказали об этом шииты из ал-кат'иййа[1143].

В этом году — а это год двести девятнадцатый — устрашил ал-Му'тасим Мухаммада б. ал-Касима б. 'Али б. 'Омара б. 'Али б. ал-Хусайна б. 'Али б. Абу Талиба[1144], да помилует их Аллах. Пребывал он в Куфе в неописуемом богомольстве, благочестии и набожности. Когда же испугался он за себя, то бежал и прибыл в Хорасан. И странствовал по многим областям его, таким как Марв, Сарахс, Талакан[1145] и Наса[1146]. Были у него там воины и деяния. Собралось к нему и к имамату его великое скопище людей. Потом отвез его 'Абдаллах б. Тахир[1147] к ал-Му'тасиму, и [халиф] заточил его в башне, построенной в саду Сурра ман Ра'а. Разошлись [во мнениях] о Мухаммаде б. ал-Касиме. [Одни] говорят: «Он [был] убит ядом». И