— Милая, дай же ответ на вопрос:

Что нас согреет в лютый мороз?

Что без дождя в душе расцветает?

Что пред тобою плачет без слёз?

А Гиршиц ушел в себя, прикрыв глаза. И лишь пальцы летали по кнопкам инструмента.

— Как это просто, глупенький мой:

Греет любовь холодной зимой,

Сердце пусть плачет, но это не значит,

Что я твоею стану женой.

К удивлению Косова, после того как он закончил петь и играть, Юрка, не остановившись, продолжив играть, запел уже сам. Только — на идиш.

— Штэйт а бохэр, ун эр трахт,

Трахт ун трахт а ганцэ нахт:

Вэмэн цу нэмэн ун нит фаршэмэн,

Вэмэн цу нэмэн ун нит фаршэмэн?

Припев после каждого куплета Гиршица они пели вдвоем.

— Дорогие друзья! Перед вами прозвучала еврейская народная песня «Тумбалалайка». Исполнили — гитара и вокал — Иван Косов. Гармонь и вокал — Юрий Гиршиц.

Шутливо раскланялся Косов перед слушателями.

«А голосишко-то у Юрки — неплохой! Вполне можно было бы в паре спеть еще!»

— Рота, смирно! Дежурный — на выход! — послышался от входа в расположение голос дневального.

Отставив гитару в сторону, Косов ринулся на выход из Ленкомнаты.

«Кого еще хер принес, на ночь глядя?!».

Глава 10

«А вот хрен там! Нету, оказывается, сейчас у курсантов зимних отпусков! А я уже «губу раскатал» — съездить в Красно-Сибирск, навестить Лену с Риткой, может… с Кирой встретиться…».

Раздумья были грустные. Как-то не озадачился Косов заранее расспросить «курков»-второкурсников — как дела с отпусками в училище обстоят. Оказалось — один день только сейчас выходной — а именно — 1 января. Даже тридцать первого декабря, до обеда — все, как всегда. А после обеда — сокращенный парково-хозяйственный день, а потом — для курсантов-омичей — увольнение до нулей первого января. Остальным — банный день, а потом — просмотр кинофильма в большом актовом зале.

Косов был удивлен, что кинофильмы здесь в училище, оказывается, далеко не каждую субботу, как у них там, в будущем, в училище было. А как бы не один раз в месяц. Почему так — хрен его знает, толи лент не хватает для училища, толи киномеханик какой-то «приходящий»? Но Иван предпочел промолчать в очередной раз о своих «корочках» киномеханика.

«И так времени ни на что не хватает! А тут еще и этим — «припашут»! На хер, не хер…».

В культурную программу для курсантов еще входил Новогодний вечер. Но — это только для второго курса, и только для отличников «боевой и политической подготовки». Новогодний вечер проводился в педагогическом институте. Девочки-припевочки, танцы-манцы…

«Да ну нах! «Нажулькаешься» там с этими студентками, ага… а потом — как возникший «стояк» снимать? Рукоблудством? Не… это — не наши методы! Я лучше подожду Рождества. Хоть его сейчас и вовсе не празднуют, но так уж выпадает, что это — суббота. А Ильичев пообещал, пользуясь своими знакомствами среди командного и даже — политического руководства училища, организовать им увольнение на сутки, как тогда — на Октябрьскую! Вот и порезвимся у Глаши с Катей!».

Как внезапно выяснилось, у этого Степы — как раз день рождения седьмого января! Вот он, будущий именинник, и старается устроить себе праздник.

«Ну а мы что? Мы — одобряем и не препятствуем! Присутствовать — обещаем!».

С прошлого раза… со свидания с Катериной прошло уже больше двух недель, а потому… «любови» Косов накопил — уже в предостатке! Держись, Катюшка! «Ну, Заяц, погоди!».

И по поводу подарка другу Иван «заморачивался» не долго. А чего? Вспомнил, что в верхнем клапане его ранца лежит в отдельном кармашке, который не так еще и просто обнаружить — тот самый кинжал Ильяса… Цыгана… не к ночи будь помянут! А нож — шикарный, как бы не посолиднее его нового ножа. Но вот — не жалко его дарить Степе ни разу. Кинжалы вообще у Косова никогда любовью не пользовались, всегда ножи были ближе. Вот и задарит кинжал Ильичеву — а подарок будет все-таки — здоровский! Только нужно не забыть с именинника какую копеечку взять — не принято вообще-то на Руси ножи дарить! Примета, что ли, плохая? Или еще что? Но хоть самую мелкую копеечку — взять за нож нужно. Вроде как — не подарил его, а продал!

«А еще… еще надо как-то плавно и ненавязчиво подвести друга к мысли, что Косов — готов «влиться» деньгами в закупку продуктов и спиртного. У самого-то Ильичева денег — кот наплакал! Ну да — откуда у него деньги возьмутся? Курсантская «стипуха» не располагает обширными возможностями. Даже с «младшекомандирскими» надбавками. Так что помочь «братке» деньгами — тут даже не обсуждается! Только вот как бы это… Ведь — и взбрыкнуть может! Гордый, чё!».

А Новый год встретить получилось неплохо, да! Дежурный по училищу — какой-то ротный со второго курса… толи «наклюкался» где, толи умудрился как-то протащить в училище какую-то фемину, но только после отбоя — его и видно-то не было!

Ну… «Кот из дома, мыши — в пляс!».

Нет… так-то — ничего вовсе уж непотребного и не было. Просто… Ильичев с Косовым — заглянули в гости к Захарову, поздравили его, сами поздравились… Ну как… По чуть-чуть! Граммулек по сто пятьдесят — не больше! А под салко, да под сковороду жаренной картошки… со шкварками… да с поджаркой… ну — то есть, когда нижняя картошка получается чуть подгоревшая, с корочкой! Вредно, конечно. Но — вкусно-то как!

В общем — разговелись… А потом, подобрев, Ильичев сходил к своему знакомцу… хлеборезу.

«Вот ведь… Ильичев тогда — охаивал хохлов и жидов… а сам — за полгода знакомствами оброс — что твой жид! Казаченя! Что тут скажешь — наглый и хитрый!».

Так вот… этот поход Ильичева к знакомому получил свой результат в виде нескольких булок свежего хлеба,