Бордовый служитель сделал выразительную паузу, которая тут же заполнилась аплодисментами. Я тоже похлопала для вида и боком пробралась мимо удивительно высокого рудвика и его соседки — Мотаны Лавбук.

— Привет, — шепнула я мимоходом, и мейлори Надалии Аддисад ответила осуждающим кивком.

Она неотрывно смотрела на сцену. Туда, где за спиной говорливого секретаря на устланной мехами лавке восседал Махди ад-Хадзин. По случаю праздника он принарядился: раскрасил синей краской лицо и надел золотые серьги-кольца в уши, как женщина. Жилет варвара, отороченный мехом, был расписан яркими узорами, а кожа лоснилась и блестела в свете жаровен, расставленных у его дикарского трона. Вид варвар имел скучающий, но цепкие, миндалевидные глаза изучали толпу очень внимательно. Я фыркнула и показала язык в его сторону. Благо, в такой толпе разглядеть меня было невозможно. Я обогнула семейную чету кроуницев с кричащим младенцем на руках, увернулась от летящего огрызка и пригнулась, пробираясь ближе к таверне «Сонный плющ». Сливуха там была отменная.

Ряд непохожих фонарей и двери лавочек густо оплетали нити из рябиновых бус, заметные в даже тумане. Жители готовились к Ночи Красной Луны. Я в этом году охотно к ним присоединилась и сейчас довольно похлопала по сумке, где уже дожидались волшебной ночи лучшие свечи для меня и ментора.

— …в этот памятный исторический день Кроуниц на правах северной столицы Квертинда принимает на себя большую честь…

Капранов в отделении транспортной компании было так много, что они все не поместились под крышу и теснились у забора, привязанные к кольцам и перилам. Справа от этого стада, прямо под голубой вывеской транспортной компании стояла группа людей, которую я едва ли могла разглядеть. Но одного узнала точно, безошибочно и однозначно.

— Джер! — крикнула я в сердцах, заглушая очередные аплодисменты.

Он обернулся на мой крик. Как всегда, без официальных одежд академии, в простой боевой куртке и сапогах, он показался самым родным и таким… моим. Отросшие волосы собраны в низкий хвост, короткая щетина подчёркивает линию подбородка. Тиаль зеленеет в разрезе сорочки, меч прочно покоится в ножнах, через плечо перекинут ремень сумки. Выглядел ментор так, как будто мы собирались прямо сейчас сорваться куда-то в очередное путешествие. Может он его и задумал?

— Джеееер, — прошептала я.

Губы расползлись в счастливой улыбке. Я протиснулась мимо двух варваров, перегородивших мне дорогу, и зашагала увереннее. На самом деле я изо всех сил сдерживалась, чтобы не побежать. А мне хотелось. О, как хотелось! Хотелось броситься в его объятия, запрыгнуть с разбегу на руки, вцепиться в губы поцелуем. Но мы не позволяли себе подобных нежностей на публике. Это была наша тайна, наш секрет. И потому прикосновения были ещё острее! Я всё-таки не выдержала: подбежала, обхватила его руку, прижалась щекой к мужскому плечу. Как хорошая мейлори. Он усмехнулся, придержал мою голову и едва заметно провел пальцами по виску. Уткнулся носом в макушку и тихо-тихо засмеялся. Кажется, Джер наслаждался встречей не меньше, чем я. И в очередной раз меня пронзило такое горячее, оглушительное упоение. Мы живы. Мы влюблены! У нас впереди ещё так много! Боги, благословите Квертинд!

Площадь взорвалась громкими, яростными аплодисментами, как будто квертиндцы вместе с нами ликовали в это мгновение. Но, конечно, причина была в другом — Махди ад-Хадзин поднялся и вышел к краю помоста. От его звериного трона отделилась одна из шкур, оказавшись вполне живым волком. Люди испуганно ухнули и засуетились.

— Отец говорил мне, что ваш край богат колдовством, — начал таххариец. — И что это не только благословение семи богов, но и особый склад характера. Отец говорил, что люди Квертинда отличаются от наших.

Он прочистил горло, и из толпы кто-то выкрикнул «Во имя Квертинда!» Человеческие ряды пришли в какое-то суетливое оживление. Над головами жителей высились скуластые лица варваров, и я была готова поклясться, что слышала стук миинхов рядом с собой.

— Я искал тебя всё утро, — шепнул Джер так же в макушку.

Было шумно, таххариец орал свою речь о предках не хуже олуш, но я услышала. Задрала голову, чтобы заглянуть в зелёные глаза.

— У меня на сегодня кое-какие планы… — загадочно протянула я. — Которые требовали подготовки.

— Опять собираешься размахивать оружием? — мягко пожурил ментор.

— Нет! — резко возразила я. — То есть да. Но только ради представления! Хочу удивить народ.

— Не замечал в тебе раньше склонности к театральности, — с подозрением прищурился Джер.

— Боги! — возмутилась я, как делала всегда, когда он намекал на Демиурга. — Да я просто хочу взорвать фрукты. Как тогда, помнишь? Ничего страшного. Обещаю, что не буду стрелять в людей, — я запнулась. — …и в бокалы. Это просто невинная шалость!

— Юна…

— Ладно, ладно! Подстрелю парочку придурков! — не позволила я ему продолжить знакомое морализаторство и сделала самый честный вид. Какая-то неиссякаемая радость бурлила во мне бушующим океаном. Хотелось танцевать, обниматься, шутить. И я продолжила: — Начну с таххарийца. Признайся, он тебя тоже бесит?

Я хихикнула над своей шуткой, подпрыгнула на месте и потёрлась замёрзшим носом о его плечо. Как потрясающе пахнет Джер!

— Юна, послушай.

— Да я знаю, что ты скажешь, — надула я щёки, понимая, что мне не избежать очередной выволочки. — Что лидер должен отвечать за последствия, заботиться о своих людях. И о репутации академии. Но в этот раз у меня всё под контролем! Клянусь тебе! С Орденом Крона давно покончено. С Демиургом покончено!

Он стиснул зубы, оглядел толпу поверх моей головы. Словно не такого ответа ждал. Или оказался недоволен моим слишком возбуждённым настроением. И только теперь я додумалась оглядеться. Ментор настолько завладел моим вниманием, что в его присутствии я разомлела и не заметила окружения. А стоило бы. Потому что компания, в которой стоял Джер, состояла сплошь из стязателей. Пятеро человек в форме с алыми лацканами внимательно наблюдали за нашей нежностью. Особенно выделялся один — человек неприятной, грубой, властной наружности. Высокий и с пронизывающим взглядом. От него почему-то за версту несло мятной свежестью, как от аптекарской лавки.

Меня прошибло ледяным потом, уши заложило. Дыхание спёрло, но я не выдала своей реакции. Отвернулась, глядя в лицо Джеру и пытаясь найти в нём ответ на очевидный вопрос. Что они здесь делают? Прознали о моём прошлом? Приехали меня арестовать? У Джера проблемы из-за смерти Неда? Кряхт! Вариантов было столько, что я не могла выбрать из своих прошлых грехов самый тяжкий. Я вопросительно подняла бровь.

— Юна, — уже в третий раз повторил Джер и медленно выдохнул: — Я должен уехать.

— Без меня? — спросила я по привычке и едва не обернулась на стязателей. — Но куда? Надолго?

— Надолго, — спокойствие в его голосе настораживало. — В этом году у тебя будет другой магистр. Я не могу остаться в академии.