Богом и человеком – чистое сердце». Она улыбнулась, но это не отразилось в ее глазах. – Ты должна помнить только одно, Ди: если природа дарит тебе чистое сердце, ты должна вернуть его таким же чистым.

Рейвен убрала с моего лица влажный локон.

– Я не хочу знать, каковы ваши планы. Эмилль пришел ко мне с серьезной резаной раной и сказал, что она от одного из корриганов. – Она закатила глаза. – Если это так, то мне интересно, почему в Эмилле бурлили темные энергии. В лучшем случае карликовый призрак сможет схватить тебя своим когтем в неподходящий момент, прежде чем кто-нибудь из сражающихся убьет его. О, а Тираэль! – Она фыркнула. – Я даже не знаю, с чего начать! В каком виде он появляется у меня? Рана здесь, рана там. «Я был в пути, Рейвен». «Я был на охоте, Рейвен». «Это была засада, Рейвен». Ну конечно. И поэтому от тебя тоже разит черной магией изо всех щелей. Я устала от всей этой лжи. Вы не обязаны говорить мне, что происходит, но, прежде чем вы осмелитесь солгать своей целительнице, лучше помолчите.

– Я… – В моем горле застрял комок. – Мне очень жаль, Рейвен. Но если бы я сказала тебе, что сделала, ты бы возненавидела меня.

– Я не могу ненавидеть, Дидре. – Она прищурила глаза и посмотрела в огонь. – Ненависть и война никогда не приносят счастья.

Ее слова поразили меня самым неожиданным образом, потому что Рейвен была права. Абсолютно права. В этом мире было так много несправедливости и страданий, и ради чего? Это не принесло ничего, кроме мертвых душ и разбитых сердец.

Некоторое время мы молчали, пока я предавалась своим мыслям. Я только открыла рот, чтобы извиниться за Эмилля и Тираэля, потому что знала, что они никогда этого не сделают, как вдруг дверь открылась.

Тео просунул голову внутрь. Его лицо было необычайно красивым. Зеленые глаза ярко выделялись на фоне темно-коричневой кожи, которая благородно переливалась в свете газовой люстры. Он всегда был спокоен и рассудителен. Меня удивляло, как он ладил с такой динамичной женщиной, как Жислен.

– Арчи хочет тебя видеть, Ди.

– Арчи? – Я взглянула на Рейвен. – Он здесь?

Она улыбнулась.

– Он никуда не уходил.

– Что?

– Ну… – Она поднялась, скрывая выражение своего лица, которое казалось слишком знающим. – Арчи оставался рядом с тобой с первой секунды и отказывался уходить. Это почти бесило. – Рейвен нахмурилась. – Но я думаю, что теперь, когда тебе стало лучше, ничто не мешает этому. – Она взяла свой чемодан и вышла за дверь. Прежде чем исчезнуть, Рейвен бросила еще один взгляд через плечо. – Берегите себя.

Затем она отошла в сторону, и Арчибальд протиснулся мимо нее. Мое сердце бешено забилось. Я вцепилась пальцами в простыню и выпрямилась. Незаметно для себя я попыталась приручить свои буйные кудри.

Арчибальд выглядел взволнованным. Его волосы были непричесанными, и даже одежда выглядела помятой. От него несло запахом пота и крови, как будто Арчи несколько дней спал и дрался в одном и том же свитере.

Я улыбнулась, но Арчибальд не ответил. Измученный, он опустился на латунный стул и сложил руки на коленях.

– Ты должна мне кое-что объяснить, Ди.

Да, должна была. Я поджала губы и сфокусировалась на одной точке на гобелене, чтобы сдержать слезы.

– Арч…

– Ты солгала мне. – Он опустил голову на руки и покачал ею. – В тот день в Мертвых лесах. Ты сказала, что кто-то накачал тебя журавлиным порошком. Но это было ложью, не так ли? Ты что-то задумала. Что-то, что тебе не удалось сделать. То, что ты повторила в нашем подвале.

Я сглотнула.

– Да.

Воцарилась долгая пауза, в течение которой мое сердце колотилось, пока он тихо не сказал:

– Ты бы умерла, если бы я не нашел тебя по какой-то глупой случайности.

Я попыталась выдавить из себя слабую улыбку.

– Похоже, судьба выбрала тебя моим спасителем.

– Это не смешно. – Арчи поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах я увидела нескрываемое беспокойство. – Это не смешно. Мама и папа – твои тетя и дядя – упрекали себя. Они думали, что ты была там, чтобы оказаться ближе к своим родителям, и два дня не могли уснуть от боли, потому что считали, что ты слишком мало времени успела с ними провести. Вчера ты пропустила церемонию Хелены. Там так много всего произошло, а я мог думать только о тебе, и… – Он вздохнул. – Тираэль и Кора были крайне тихими, Ди, а это случается так же часто, как я забываю нанести лосьон для волос. Это было жутко. А я… – Он сглотнул, зажмурив глаза.

– Мне очень жаль, – прошептала я. – Мне так жаль, Арчи.

– Если бы я потерял тебя… – Его голос сорвался. Мое сердце тоже. Он сделал глубокий вдох и продолжил: – Если бы я потерял тебя, это было бы все равно что вырвать крылья у бабочки. Возможно, она смогла бы жить без них, но отныне это было бы для бабочки не более чем горьким наказанием.

У меня перехватило дыхание. И, словно подслушав мои мысли, Арчибальд внезапно поднялся и подошел ко мне. Мой пульс нарастал. Я сглотнула, но в горле пересохло от пыли. Я отчетливо видела каждое его движение. На его щеке заметила сажу над порезом. Я протянула руку, медленно, обдуманно – ожидая, пока он подаст мне знак, допустим ли этот жест для него. Пока Арчи ничего не делал, а просто с приоткрытыми губами смотрел на мой палец широко распахнутыми глазами, я осторожно провела по ране. Он не отпрянул. Не сдвинулся ни на миллиметр.

– Я хочу быть честной с тобой, – тихо сказала я. – Не потому, что я думаю, что ты этого заслуживаешь, а потому, что я доверяю тебе, Арч. – Он ждал, затаив дыхание. Я сделала глубокий вдох. – Я пытаюсь выяснить, кем был мой отец.

Он нахмурился.

– Ательстан Бернетт.

Я убрала палец и посмотрела на акриловую картину с изображением моих родителей на стене.

– Я хотела докопаться до сути.

– Почему?

– Потому что… – Я прикусила нижнюю губу. – Мне кажется, что я другая, Арч.

– Потому что ты не сражаешься?

Я покачала головой. Мои локоны взметнулись над белой подушкой, словно пылающее пламя.

– Я чувствую в себе силу, которая таит тьму.

– Но у тебя нет силы. – Арчибальд уставился на меня. – Твоя церемония провалилась.

– Потому что я так хотела.

– Что, прости?

Я задержала дыхание, прежде чем рассказать ему о том, что скрывала от всех с детства.

– Я предала Верховных, потому что боялась того, что бушевало во мне.

Он растерянно моргал.

– Ты… предала Верховных?