в свой дом, где Ула с удовольствием скинула мокрую накидку и немного привела себя в порядок. Ей охотно помогала пышнотелая круглолицая жена деревенского головы, боявшаяся в присутствии леди и слово сказать. Другие женщины накрывали на стол, их уверенные, быстрые движения успокаивали.

Возвращаться в замок решили после обеда. Уле показалось, что Дагдар тянул время. Вероятно, ему, так же, как и ей, не хотелось снова оказаться под надзором советника. После осмотра поселения разговор лорда с Личвардом-старшим был неизбежен. Она не представляла, чего стоит мужу постоянно держать себя спокойно и прямо перед врагом, вместе с ним управлять землями. Любое слово или действие против советника могло обернуться новой смертью в замке.

А пока Урсула чувствовала тепло и радость, несмотря на тягостные впечатления от общения с беженцами и самого места. Здесь они с мужем были свободны. Стража никогда бы не пустила хозяина в лес, но вне мрачных стен замка даже дышалось легче.

Скоггард сидел рядом за столом, оказывая жене обычные знаки внимания, а Ула благодарила его взглядами и улыбкой. Между собой не говорили. Оба старались поддержать разговор со старостой, как подобало случаю. Уле казалось, что у них неплохо выходит вместе исполнять обязанности лорда и леди земель.

Ула поняла, как устала, только когда села в экипаж. Дагдар подал ей руку, и она с готовностью приняла поддержку мужа. Уже в экипаже откинулась назад, глаза закрывались. Пахло сырой одеждой, деревом и зеленью. Она помнила о разговоре с мужем. Обязательно нужно уговорить его пройти ритуал, показать спуск к воде, которым воспользовался Карвелл. Ула с трудом держала глаза открытыми.

Бледное лицо Скоггарда, отяжелевшее, с теми же следами усталости скрылось в полутьме экипажа. Недавнее ранение, видимо, продолжало терзать его. Сидя напротив жены, он немного помолчал, обдумывая что-то с полуприкрытыми глазами.

— Вы хорошо общаетесь с людьми, Урсула. Спасибо за помощь. — Не так часто она слышала от Дагдара похвалу, к тому же сказанную таким спокойным голосом.

— У меня был прекрасный учитель. — Улыбка вышла грустной. — Наверное, вам важно знать, о чём мы говорили.

— Немного слышал, но не против краткого отчёта. — Он кивнул.

В этом лёгком движении она увидела поклон. Урсула мысленно перебрала факты и, не вдаваясь в подробности, изложила их лорду. В основном речь шла о просьбах жителей. Склонившись к окошку, Дагдар сделал пометки в своей книжечке.

— Я понял. Спасибо. Вы умница, Урсула.

В уголках губ Скоггарда появилась призрачная тёплая улыбка, о которой так мечтала Ула. Облик мужа сделался юным и светлым, разгладились морщинки между бровями. Хотелось положить ладони на его лицо, обнять, коснуться пальцами мягких линий, целовать. Долго-долго, исследуя губами скулы, упрямый подбородок, рассечённую бровь…

Она вздохнула: сейчас ей придётся снова встревожить его.

— Они напуганы. — Ула сцепила руки, чувствуя неуверенность. — Земля умирает. Дома разрушаются вместе с растительностью и плодородным слоем почвы. Все меры временны. Можно дать людям новые дома, но и туда доберётся смерть.

Улыбка стёрлась. Дагдар сурово сомкнул губы, сгорбился на сидении.

— Без ритуала зло победит, а проклятие продолжит разрушать наши земли. Моя подвеска должна быть возвращена лесу или… эррглу. Она ваша. Сейчас я не могу её снять, но вдруг после ритуала…

— Откуда вы всё это взяли? — тяжело проговорил Дар, и каждое слово, точно камень, легло между ними.

58

Он отстранился, сделался далёким и чужим, будто недавно увидел её, но Ула была упорна и отступать не привыкла.

— Рэдвиг показал книги. Я прочла.

Она говорила сухо и только факты, помня о наставлениях советника Харви, учившего ее, как следует убеждать мужчин.

На самом деле Харви упомянул в разговоре с воспитанницей два способа, но второй преподать было не в его возможностях, поэтому женским чарам Урсулу так никто и не обучил. К тому же Уле казалось, что на мужа второй способ не подействует, скорее отпугнёт и разозлит. Неприятные воспоминания, оставленные Аластой, не исчезнут сразу, а госпожа Пэрриг явно владела искусством соблазнения и знала, как пользоваться женским естеством. Дагдар не примет никого, кто хоть немного напомнил бы об этом. Портить сложные отношения с лордом Уле очень не хотелось.

— Необычайная откровенность перед… — Дар не договорил колкой, злой фразы, язвительно скривил рот.

Похоже, он пытался свести разговор к насмешке и отпугнуть жену сарказмом, граничащим с оскорблением. Дагдар не до конца понимал, с кем имеет дело, недооценил настойчивости жены. Ула выпрямилась, упрямо подняла голову.

— Да, я чужачка! Я Бидгар! Но и у меня есть сердце. Оно болит за земли, за людей. За всех. Живущих здесь и спящих. Те беженцы сегодня! Среди них могут быть подданные не только лорда Скоггарда, но и эрргла… не знаю, как там вас звали. Если вы и правда тот, кем вас считают Эилис и остальные, то обязаны завершить ритуал. Я бы билась до последнего вдоха! Перепробовала бы все возможности! Ну же!

Всё-таки он заставил её потерять спокойствие. Ула чуть не сорвалась, не выкрикнула в конце убеждающей речи: «Вы же мужчина! Действуйте!» Она ожидала от мужа резких слов и ярости, упрямого нежелания слушать доводы чувств и разума. Однако он устало сложил руки на груди. Молчал, глядя на неё, и, казалось, не видел ничего вокруг. Взгляд, обращённый внутрь себя или в далёкое прошлое, стал плоским и блёклым, как у рыбы, выброшенной на берег.

— Иначе не победить советника и его мерзкого сынка, Дар. — Ей так хотелось смягчить вынужденные неприятные слова. — Ничто не спасёт нас. В ваших руках свобода для всех и жизнь земель. Дар… Дар, умоляю вас.

Имя мужа коснулось губ сладостью, терпкой корой и ароматом трав. Защемило сердце от нежности и непонятной тоски. Если бы она имела право обнять его, погладить по волосам и плечам, убеждать поцелуями и лаской… Он бы не смог отказаться.

— Отец назвал меня именем древнего народа, — тихо отозвался Дагдар. — Он верил легендам, не желал умирать после рождения сына и хотел, чтобы кто-то из Скоггардов снял проклятие с рода. Не знал как, но искал способ. Какая ирония! Эилис подсказал ему имя, за которое отец ухватился, считая его одной из ступенек к спасению. Эилис договорился о встрече. Иногда мне думается, что они заранее знали или задумали нечто, способное пробудить сородичей, вернуть старый мир лесного народа. А может быть, у них не получилось решить дело двадцать лет