лорда не секрет, как ведёт себя Финиам с его женой. Скоггард сжимал зубы, но пока терпел, помня о жертвах среди слуг как о плате за попытки освободиться.

Экипаж катился по разбитой дороге, мягко пружиня на выбоинах и камнях. Окно быстро покрылось капельками воды от дождя. Ула обдумывала, как начать разговор о ритуале. Пыталась подобрать доводы, чтобы Дагдар поверил в необходимость побега в лес. Отложила важное на обратную дорогу. Скоггард устанет, сил для сопротивления станет меньше. Она добьётся от него обещания исполнить необходимое. Слово лорда не заберёшь назад.

57

Они прибыли в небольшое поселение неподалёку от замка. Карвелл обосновался в одной из таких деревень. Через маленькое окошко в экипаже Ула ничего не разглядела. Один воин из стражи открыл дверь, встал рядом, постоянно оглядываясь по сторонам. Дагдар выпустил собаку, небрежно набросил накидку, лишь бы чуть прикрыться от дождя. Ула вложила руку в протянутую ладонь мужа, позволяя помочь ей выйти из экипажа. Он осторожно поддерживал её, стараясь не давить так сильно, как получалось раньше. Посмотрел на Улу внимательно, точно пытаясь понять душу, прочесть по тонким чёрточкам юного лица. Иногда у Скоггарда бывал такой взгляд, который пробирал Урсулу до глубины сердца. Он ведал о ней скрытое, казалось Уле. Не об этом ли упоминала Аласта?

«Тот, второй, знал о нас всё», — говорила госпожа Пэрриг.

Из глубины серых глаз Дагдара строго смотрел некто иной. Сурово оценивал незнакомку рядом с собой, а Ула совсем не испугалась, спокойно ответила на взгляд лесного эрргла. Рядом с ним ей нечего было опасаться. Она не сомневалась, что вождь древних, ждущий своего часа, наблюдает за всеми, подмечает врагов и друзей. Подвеска на шее колола Улу холодными иголочками.

Медленным, непривычно заботливым движением лорд поправил сбившийся капюшон накидки на Урсуле, чтобы на волосы не попадала вода. Случайно коснулся пальцами кожи, а Ула невольно подалась навстречу, ожидая продолжения. Дагдар неохотно опустил руки. Они одновременно подняли глаза к небу, затянутому серой дымкой: дождь и не думал прекращаться.

— Необычная весна в этом году. — Уле внезапно сделалось неловко.

— Пожалуй, самая необычная из всех, — буркнул Дагдар в ответ и подал ей руку, чтобы она смогла опереться.

Как и предупреждал Дагдар, им предстояло играть перед подданными в настоящих супругов. Один из местных, худощавый деревенский староста, нервный и бледный, выбежал под дождь, чтобы приветствовать лорда земель и его молодую жену.

— Милорд! Миледи! — Часто кланяясь, он суетливо развёл руками, приглашая их идти с ним.

Ула пока не увидела, куда он зовёт их. Первым бросилось в глаза огромное серое пятно мёртвой земли чуть сбоку от крайнего к лесу дома. Деревянное строение, будто предчувствуя неминуемую встречу с разрушительной силой, покосилось в сторону, противоположную тёмной язве. Леса здесь не осталось. Грязная жижа с россыпью оскольчатых торчащих камней широкой полосой шла из глубины, где виднелись искорёженные загадочной хворью деревья.

— Такой дождь. Которую неделю землю размывает, — сетовал староста.

Дагдар не отводил глаз от проплешины с тем выражением глубокой боли, что Ула видела на его лице в самые острые моменты их встреч. Немного крупные, мягкие черты сделались резче и грубее, как будто образ лорда Скоггарда высекли из того же камня, которые часто встречались в землях.

— Как быстро подступает? — Лорд провёл рукой в сторону мёртвой земли.

Так гладят крупное животное. Он незримо коснулся умирающего леса, чахлой зелени, покрывающей живые островки дёрна.

— В локоть за месяц.

Староста переминался с ноги на ногу, вода текла по тонким волосам мышиного цвета, такого же, как пепельная земля рядом с деревней.

На Дагдара было больно смотреть. Ула не предполагала, что её холодный и закрытый муж может чувствовать настолько глубоко. Конечно, она помнила истории о лесном народе. Страдания эрргла о своей земле легко объяснялись. Древний народ растворился в этих лесах и травах, в реке Лёйд и отчасти в людях, которые жили рядом.

Оглянувшись, Ула наконец рассмотрела ряд ухоженных домов, где на каждом крыльце стояли по трое-четверо жителей — старики, женщины с детьми, мужчины, чьи лица были настороженно недобры. Собственная беспомощность перед неизбежной гибелью земли и потерей дома злила их.

Где-то в стороне жалобно плакали на разные голоса — тоненькие, чуть слышные, надрывные и звучащие на одной тоскливой ноте. Из аккуратной правильности домов, окружённых огородами и низенькими оградами, выбивалось нагромождение телег. Скудный скарб был свален кое-как. За распряжёнными повозками стояла кузня под широким навесом. Здоровенный, широкоплечий кузнец продолжал работу, мерно взмахивая молотом на фоне алого пламени. Одетые кое-как люди сгрудились в кузне, кто-то спрятался от дождя прямо под телегами.

— Я пойду к женщинам. — Урсула осторожно коснулась локтя мужа.

Он резко обернулся, рот нервно дёрнулся, но встретив взгляд Улы, Дагдар очнулся от внутреннего видения и проживания беды.

— Промокла? — он снова поправил на ней накидку, не заметив, как впервые обратился к жене на «ты».

— Всё хорошо. Пойду. Поговорю с ними.

День потёк серой пылью между пальцев. Урсула оказалась в своей стихии, восстановила, чему учил её старик Харви. Говорила с людьми, запоминая жалобы и факты, пыталась поддержать добрым словом и осторожными обещаниями. Не зная, на что может рассчитывать, старалась не давать ложных надежд. Окончательное решение должен принимать муж. Беженцев из разрушенного поселения было немного, но все они нуждались в новом жилье и имуществе для обустройства дома. В верном куске хлеба на каждый день. У всех были дети.

Изредка Ула смотрела в сторону мужа и любовалась им. Занятый делом, он не уловил бы её любопытных взглядов — смотри сколько хочешь. Только время от времени и она замечала, как лорд так же поглядывает в сторону жены. Беседуя с женщинами из погибшей деревни и с местными жительницами, она продолжала изучать Дагдара, отчего-то волнуясь до трепета. Приятное тепло разливалось в груди, как будто в сердце горел горячий огонёк.

Они точно впервые узнавали друг друга. Два чужих человека, оказавшиеся женатыми по странной воле родителей. Перед Улой был лорд земель. Прямой, со строгим лицом, Дагдар внимательно выслушивал каждого, кто желал высказаться, что-то писал серебряным карандашом в маленькой книжечке, скрывшись под навесом от ливня, осматривал кромку умирающего леса. Они почти не замечали стражников, сопровождающих лорда, куда бы тот ни направился, особенно усердствовавших, если он бродил вдоль кромки леса, а двое воинов отделились от основной группы и приклеились к Урсуле.

Позже староста пригласил хозяев