— Все в порядке, — доложил Трапаков, — прошел благополучно.Сейчас в Италии, скоро увезут в Америку. По нашим сведениям, он ведет себяправильно, разыгрывает роль неуверенного, замкнутого в себе человека.

— Он уже начал говорить? — спросил Крючков.

— Да, конечно, по нашим сведениям он уже выдал и Пелтона. Ониз АНБ. Их специалист, — пояснил Трапаков.

— Это тот самый, о котором мы говорили, — вставил Дроздов.

— Он уже рассказал американцам про Пелтона? — уточнил Крючков.

— Да, — ответил Трапаков, — во всяком случае, как сообщаетнаш резидент из Вашингтона, за Пелтоном установлено наблюдение.

Крючков кивнул. Он никогда не выражал своего одобрения вприсутствии сотрудников.

— На какое время вы рассчитывали пребывание Юрченко зарубежом? — спросил Крючков.

— Несколько месяцев. Больше не имеет смысла. Будетпсихологически неоправданным. А так все правильно. Он запутался, решил перейтик американцам, выдал несколько агентов, потом одумался и решил вернуться. Нашианалитики и психологи подобрали ему очень интересный психотип. Думаю, он долженсправиться, — убежденно сказал в заключение Трапаков.

— Надеюсь, — произнес Крючков, — иначе мы потеряем и его.Хотя это все равно авантюра. Послать в ЦРУ нашего офицера, выдавая его заперебежчика. Как я согласился на подобное, сам не понимаю. У вас, генералДроздов, есть дар убеждать людей. Во всяком случае, Юрченко пока идет по нашемуплану.

— Он вернется, — убежденно сказал Трапаков, все рассчитановерно. Он обязательно вернется.

— Как дела у «Юджина»? — спросил Крючков.

— По нашим сведениям, американцы вынуждены его отпустить.Против него нет никаких доказательств, — ответил Дроздов. — После побегаГордиевского и выдачи Пелтона они просто обязаны отпустить «Юджина». Все былорассчитано на него.

— Посмотрим, — неприятным голосом сказал Крючков, — вашазатея может и не получиться. И тогда мы потеряем и «Юджина», и Пелтона.

— Наше последнее приобретение стоит всех наших разведчиков вАмерике вместе взятых, — неожиданно сказал Дроздов.

Крючков чуть нахмурился. Даже здесь в Ясенево, в строгоохраняемом кабинете начальника советской разведки, в окружении нескольких сотенсвоих офицеров и охранников, сидя с генералом и полковником собственнойразведки, Крючков не решался говорить об этом деле вслух. Абсолютнаясекретность была его идеалом. Только при этом варианте не бывает глупых утечекинформации, любил повторять Крючков. И сейчас, услышав от генерала Дроздова этислова, он даже посмотрел по сторонам. И потом тише обычного сказал:

— Операция «Дрофа», которую мы планировали с переходомЮрченко на сторону врага идет неплохо. Об этом я уже знал. А вот наша новаянаходка в ЦРУ США — это действительно находка. Но предупреждаю, его дело должнобыть выделено в особое производство. Ни один человек, кроме вас, генерал, неимеет права его смотреть. Кто поедет с ним на связь? — вдруг вспомнил он.

— Я сам, — поднялся Трапаков.

— Сидите, — махнул рукой Крючков, — это правильно. Чемменьше людей будет с ним контактировать, тем лучше. Надеюсь, вы не собираетесьвстречаться с «Юджином»? Я ведь помню, вы тогда работали в восьмом отделе иготовили «Юджина» для поездки в Турцию.

— Ну и память у вас, товарищ генерал, — восхищенно сказалТрапаков, — такие детали помните.

— В нашем деле не бывает деталей, — назидательно ответилКрючков, — поэтому для нас так важно сотрудничество с этим американцем. Как выего назвали?

— «Циклоп», — ответил Дроздов.

— Почему «Циклоп»? — не понял Крючков.

— Это из древнегреческой мифологии. У Циклопа был одинбольшой глаз, которым он все видел, — пояснил Трапаков.

— Ну и что? — нахмурился Крючков. Он не любил, когдапопадались особо умные сотрудники. Из этих прока бывало не очень много.

— Он наше большое око в ЦРУ, — пояснил Трапаков, — а еслиамериканцы как-нибудь узнают, то пусть думают, что и единственное.

— Придумываете разные игры, — проворчал Крючков, — зачем-томифы вспомнили.

— Сменить его кличку? — спросил Трапаков.

— Уже не стоит, пусть будет эта, — махнул рукой Крючков.

У разведчиков считалось плохим предзнаменованием смена своихслужебных кличек. Это приносило неудачу, верили многие из них, оставаясь подсвоими прежними названиями. Чем существенно облегчали задачу наблюдавших заними контрразведчиков.

— Надеюсь, этот агент окажется ценнее Пелтона, — спросилКрючков, — А многое зависит и от нас. Все его связные должны проходить особуюподготовку.

— Мы примерно такую установку и даем нашим людям, — согласнокивнул Дроздов.

— Когда «Юджин» должен выйти из тюрьмы? — уточнил Крючков.

— Завтра утром по их времени, — ответил Дроздов. — Этоточные сведения, Владимир Александрович, от самого «Циклопа».

— И чтобы я нигде не слышал его имени, даже случайно, —пригрозил Крючков.

— Мы сделаем все, чтобы обеспечить алиби «Циклопу», —заверил руководителя ПГУ генерал Дроздов.

— Как связной самого «Юджина»?

— Все в порядке. Он поедет встречать «Юджина», когда тотбудет выходить из тюрьмы.

— Надеюсь, не один?

— Их будет человек десять, — успокоил его Дроздов.

— Все полицейские? — зло пошутил Крючков.

— В основном адвокаты и юристы крупнейших компаний. Связнойничем не рискует. У «Юджина» и без того два лучших адвоката, которые сделаютвсе, чтобы его вытащить.

— Может, нам продлить действие «консервации» — спросилКрючков.

— Надеюсь, мы будем «консервировать» его не слишком долго, —предположил Дроздов, — обидно терять такого агента.

— Если мы его потеряем, это будет ваша вина, генерал, —убедительным тоном произнес Крючков, — и, значит, тогда ошиблись именно вы.

Александр Эшби сдержал свое слово. Он приехал рано утром втюрьму, чтобы вместе с Кэвеноу присутствовать на последнем допросеподозреваемого, а затем, извинившись, наконец отпустить его. В тюрьме уже сутра находились веселые и оживленные адвокаты, понимавшие, что тянуть большеникто не имеет права. И сегодня их подзащитному нужно либо предъявлятьобвинение, либо отпускать, извинившись за причиненные моральные страдания.Никаких промежуточных вариантов не существовало.

Даже прокурор Фэннер, приехавший в тюрьму позже всех,сознавал важность момента и охотно объяснял журналистам, собравшимся у тюрьмы,что правосудие и в этот раз оказалось на высоте, установив и подтвердив полнуюневиновность мистера Кемаля Аслана. Журналисты, которых держали на голодномпайке, получили, наконец, возможность задавать любые вопросы, позволивпрокурору красоваться на фоне американского знамени, с апломбом объясняющеговсе преимущества американской судебной системы и американского образа жизни.