Би наблюдала за тем, как я разглядываю желудь. Когда я положил «послание» обратно на стол, моя дочь взяла его и принялась рассматривать. Она начала обращаться к слугам с простыми фразами: «Пожалуйста, еще хлеба» – или просто: «Доброе утро». Ее детская шепелявость не была полностью притворной, но я сам не знал, испытываю ли гордость или смятение от того, насколько безупречна актерская игра моей Би. Последние несколько вечеров мы играли в запоминание, а также в камни, и в обеих играх она показала себя необычайно одаренной. Я цокал языком от отеческой гордости и напоминал себе, что каждый родитель считает своего ребенка самым умным и самым красивым. Она показала мне страницу из травника, которую усердно скопировала по моей срочной просьбе. Она унаследовала талант матери к рисованию. И она написала короткую записочку Неттл, почти без клякс и почерком, так похожим на мой, что оставалось лишь гадать, не сочтет ли моя старшая дочь это послание поддельным. Последние недели, проведенные вместе, были точно бальзам на раны. Ненадолго моя боль ослабела.

Но я не мог обойти вниманием вызов Чейда. Он опять прибегнул к тайным средствам связи, какие использовал в мои юные годы, лишь когда намеревался поделиться со мной чем-то чрезвычайно щекотливым. Чем-то личным или слишком опасным? От этой мысли у меня упало сердце. Ну что еще случилось? Что могло произойти в Оленьем замке такого, чтобы стоило затевать тайную встречу? Во что Чейд пытается меня втянуть?

И как я мог устроить Би на этот вечер? Если я отправлюсь на встречу с Чейдом, то не смогу уложить дочку в постель. Мы выстраивали отношения друг с другом, и я не хотел этим пренебрегать. Как и предупреждала Неттл, ежедневная забота о ребенке оказалась сложнее, чем я предполагал, но не была и такой трудной, как она изобразила. Я наслаждался обществом дочери, даже когда мы просто работали в одной комнате молча и сосредоточенно. Ее последним пристрастием был набор кисточек и краски. Она делала тщательные и аккуратные копии иллюстраций. Правда, всякий раз хмурилась, но стоило мне заметить, что Неттл должна увидеть, на что способна ее младшая сестра, и работа оказывалась сделанной. Однако меня по-настоящему очаровывали причудливые, детские образы, которые Би создавала, будучи предоставленной самой себе, наедине с кистями и чернилами. На одном ее рисунке маленький человечек раздувал щеки – Би сказала, что он выдыхает туман. На другом рисунке была маленькая лодка, запряженная морскими змеями, а ведь Би никогда не видела моря и кораблей. На третьем – ряд цветов с человеческими лицами. Она показывала мне такие работы робко, и я чувствовал, что Би впускает меня в свой мир. Я не хотел оставлять ее на попечение горничной. Равно как и тащить с собой туда, где придется ночевать. Приближалась осенняя гроза.

Би с любопытством глядела на меня, пока я взвешивал варианты.

– Что это? – спросила она своим высоким детским голосом, показывая желудь.

– Желудь. Семя дуба.

– Знаю! – сказала она, словно удивленная тем, что я мог подумать иначе. И поспешно замолчала.

Из кухни пришла Тавия с кастрюлей каши, над которой поднимался пар. Она поставила кастрюлю на стол и щедро наполнила наши миски. На столе уже были кувшинчик со сливками, горшочек меда, и буханка свежеиспеченного темного хлеба. Одна из молоденьких кухонных помощниц, Эльм, пришла следом за ней с маслом на блюдце и тарелкой слив. Я заметил, что она не смотрит на Би. Не ускользнуло от меня и то, как Би застыла и затаила дыхание, когда девочка прошла за ее стулом. Я кивнул Тавии в знак благодарности и подождал, пока они с дочкой уйдут в кухню, прежде чем заговорить.

– Сегодня вечером я должен отправиться в короткое путешествие. Возможно, меня не будет всю ночь.

Я ощутил, как взгляд Би скользнул по моему лицу – она пыталась прочитать мои мысли. Такая у нее появилась новая привычка. Она по-прежнему не смотрела мне в глаза, но иногда я чувствовал ее взгляды. Теперь, когда я постоянно сдерживал Силу, она вела себя более расслабленно, однако при этом я сделался для нее более непредсказуемым. Оставалось лишь гадать, сколько она успела прочитать во мне за девять лет своей жизни. От этой мысли повеяло тоской, и я выкинул ее из головы. Би ничего не сказала.

– Попросить Тавию, чтобы уложила тебя спать сегодня ночью?

Она быстро покачала головой.

– Может, Майлд? – Другая кухонная служанка была моложе, лет двадцати с небольшим. Возможно, она бы лучше подошла Би.

Би уставилась в свою тарелку с кашей и покачала головой – медленнее. Ну вот, ни одно из моих легких решений не годилось. Можно было все устроить как-нибудь и просто приказать ей, чтобы потерпела, но пока что я не был готов так строго вести себя с дочерью. А буду ли готов когда-нибудь? Не хватало еще стать одним из тех отцов, кто балует своих детей, потакая их капризам. Пообещав себе, что найду выход из положения, я на время выкинул заботу из головы и принялся обдумывать обычные дневные дела.

Потребности Ивового Леса ничто не отменяло, даже смерть. Я быстро обнаружил, сколько подводных камней таилось в управлении имением, пусть Ревел и помогал с большей частью из них. Раньше им всегда руководила Молли. Вместе они обсуждали меню и сезонные работы, повседневные дела, наем помощников. Я ничего этого не видел, и теперь управляющий с его настойчивым желанием встречаться каждый день после обеда, чтобы обсудить дела, почти сводил меня с ума. Он был добрым малым и хорошо справлялся со своей работой, но всякий раз, когда он стучался в мою дверь, я вспоминал о том, что Молли нет и она его не перехватит. Дважды Ревел заговаривал о начатом ремонте, который надо было бы закончить до зимы. Он передал мне аккуратные и подробные заметки с предложениями относительно мастеров, материалов и сроков; я был ошеломлен. Все это накапливалось поверх моей обычной работы. Сегодня я уже опоздал рассчитаться со слугами, и, хотя они как будто понимали мое горе, я знал, что их жизни продолжаются. Как с этим справиться? Нанять еще одного человека, чтобы и он докучал мне весь день? Я страшился мысли о том, что придется искать кого-то, достойного доверия, и мое сердце еще больше потяжелело, когда я понял, что мне по-прежнему надо отыскать няню или наставника для Би. Готов ли Фитц Виджилант? А ведь для маленькой девочки больше бы подошла женщина… Она могла бы спать в примыкающей к ее комнате спальне для слуг. А когда Би вырастет, няня стала бы ей горничной. При мысли о том, чтобы привести в жизнь Би женщину, которая отчасти заменит ей мать, горе охватило меня с новой силой. Но я знал, что другого выбора нет. Встреча с Чейдом – первый случай, когда я вынужден ее оставить, но точно не последний.

Вот только где искать служанку, чтобы отвечала столь высоким требованиям?

Я молча поел, ломая голову над этими вопросами, и молча встал из-за стола. Не в первый и не в последний раз я задумался о том, что в силу странных жизненных обстоятельств оказался в стороне от местной жизни. Для землевладельцев и малого дворянства вокруг Баккипа мы с Молли не были ни аристократами, ни простолюдинами, но застряли между классами. Садовники и конюхи, работавшие на меня, разговаривали со мной вежливо и принимали мой опыт в их занятиях, но не считали другом. А помещики, чьи имения располагались в непосредственной близости, знали нас как «помещика Тома и леди Молли». С их точки зрения, Молли была обязана свои нынешним высоким положением исключительно заслугам Баррича и благодарности короны за них. Соседи были достаточно милы при встрече, но нас никуда не приглашали и не стремились с нами общаться. Моя мудрая Молли и не напрашивалась. Мы проводили день за днем в компании друг друга, а случайные визиты родных привносили в нашу жизнь хаос и веселье. Этого нам обоим хватало.