– Поток ― прошлое, будущее, настоящее, альтернатива?

– Настоящее.

– Фу, как скучно, ― скривился панда, превращаясь, по мере того как я выбирал, из мультяшного в обычного, зоопаркового. ― По условиям вашего пребывания здесь… Хм, я не вижу ограничений. Вы можете передвигаться по всем полигонам. В плане еды ― тоже полное разнообразие. Секс ― любые варианты, но запрещено несогласованное насилие в отношении других пользователей. Я вижу, что вы у нас до этого времени не были, так что рекомендую начать с трех вещей. Угадаете, каких?

– Даже не попытаюсь.

Надо просто пережить это. Всего лишь месяц.

– Первое ― настроить свое тело таким, каким его увидят другие. Второе ― это настройка своей среды обитания, и третье, но не менее важное ― настройки приватности. Для упрощения задачи мы предоставляем вам стандартное тело, стандартную среду и стандартную приватность, которые вы можете изменить под себя!

С этими словами панда жестом фокусника достал из ничего лист эвкалипта и начал его жевать.

– Прошу прощения, ваши настройки реальности… Требуют… Чтобы я вел себя как настоящий панда… ― сообщил он, не переставая жевать.

А потом, покачав головой, развернулся и уполз вдаль, за несколько секунд превратившись в точку.

Как только панда исчез, вокруг меня появилась моя квартира ― обычная мансардная двушка. Возникло и тело ― тоже мое, скрытое моей же пижамой. Все это было не настоящее, а виртуальное. Но при этом я из состояния невесомости перешел в псевдореальность.

А где-то там, вдали от меня, жил настоящий мир. Настоящие люди пили настоящий кофе. Решались реальные вопросы, делалась настоящая работа.

Я вывел перед собой консоль, выбрал пункт «Сон ― 8 часов», дошел до кровати и лег.

Я знал, что могу здесь вести космические армады в атаку на чужие звездные системы. Могу создавать финансовые империи или гонять на навороченных тачках. Могу заниматься безудержным сексом с любыми существами.

Я стал частью Неверлэнда: искусственного мира, оторванного от реальности так сильно, как только можно представить.

Я вывалился из жизни.

Меня разбудили странные звуки: как будто механические руки играли ноктюрн Шопена. Я не задавал в настройках Шопена. Должно быть, вирт вытащил это из меня.

Жаль. Шопен был моим любимым композитором. Теперь, вероятно, я его возненавижу. К счастью, с моим пробуждением будильник заткнулся.

Я сел в кровати. Комната оставалось той же ― моей, но, увы, я отлично помнил, что это фикция. И даже трели соловья за окном ― не отличимые от натуральных ― не могли меня обмануть.

Я прислушался к своим ощущениям: не хотелось ничего, даже отлить. Хотя, вроде бы, все естественные рефлексы здесь должны работать, я же выбрал Реальность и свое тело. Видимо, я просто еще не адаптировался.

Или не хотел адаптироваться.

Ванна и туалет, разумеется, были на старом месте, обшитые моей кофейной плиткой. Я стоял и думал: что будет, если швырнуть об эту плитку чашку с кофе. Разобьется ли она здесь, в вирте. Будут ли потеки того же цвета, что и фон. Окажутся ли они похожими на щупальца, например. На отвратительные щупальца. Или нет: пусть это будет не чашка, а картонный стакан. Пусть сомнется о стену, останется на ней бесформенной блямбой. И пусть по нему стекает горячая жижа.

Мне очень хотелось сделать это, но я не предпринял ни малейшей попытки сдвинуться и поискать кухню или консоль. Просто стоял, согнув руку в локте, и, сам не замечая, сжимал-разжимал кулак, словно формируя этот стакан. В конце концов он возник в руке, вместе с кофе, вполне горячим. Я поднес его к носу: пахнет, словно только что из кофемашины. Видимо, не всегда обязательно нажимать кнопки консоли или перемещаться. Можно действовать и силой мысли, если она достаточно интенсивная.

Я не стал швырять стакан о стену. Просто глоток за глотком выпил обжигающий кофе, сидя на краю ванны. Он оказался неплохим, только совсем несладким.

Но сейчас мне и не хотелось сахара.

Стаканчик я бросил на пол: где-то тут должен ползать уборщик, а если его и нет, настрою позже.

Я мог сидеть так и дальше. Спешить теперь было точно некуда. На миг мелькнула мысль: не забуриться ли в игруху. Я читал, что в прошлом пользовалась большой популярностью забава «убей время» ― это делали с помощью разных странных игр, бесполезного творчества и всяких психотропных средств. Возможно, стоит попробовать ― и месяц пролетит незаметно.

Но меня останавливала мысль: во что превращусь я по истечении четырех с небольшим недель. Останется ли хоть что-то от прежнего меня. Явлюсь в контору бесформенной тушей ― черт знает, что станет с моими мышцами, пока я валяюсь в резиновом костюме ― без мыслей и желаний. А там на моем месте…

И тут меня пробило, наконец. Так отчетливо я увидел на своем месте другого дизайнера ― такого же молодого, такого же умного, креативного ― но не совершавшего ошибок. Его и оставят на моей должности.

А меня благополучно похоронят.

Если, конечно, я буду продолжать сидеть тут как дебил.

– Не дождетесь! ― сквозь зубы проронил я.

Кстати, зубы не мешало бы почистить, но я начал с того, что вызвал панду.

Я разобрался бы в настройках и сам, но захотелось с кем-нибудь поговорить.

Возникший на пороге ванной панда смотрел на меня с жалостью. Я вздохнул: докатился. Мне сочувствуют большие пушистые звери.

– Доброе утро! ― приветствовал он меня очень дружелюбно. ― Чего бы вам хотелось?

– Не такое уж оно и… У меня вопрос! ― внезапно сообразил я. ― Как мне себя вести, чтобы вот это вот, ― я пощупал бицепс через рукав пижамы, ― осталось хотя бы как было? Это возможно?

– Конечно, ― с готовностью ответил панда. ― Пожалуйста.

Тут же под пандой возник велосипед, и медведь принялся с упоением крутить педали.

– Вариант первый: можно оборудовать дома любой тренажер. Или десять.

Я осмотрелся. Теоретически можно, но квартирка тесновата для этого.

– А я могу расширить…

– Вариант второй. Можно приобрести абонемент и заниматься в зале.

Тут же у меня ― даже не перед глазами, а где-то на сетчатке, замелькали страницы рекламного буклета. В нем был все тот же панда, но уже в разных позах: на эллипсе, со штангой, на беговой дорожке. На перекладине… Похоже, на панд у меня тоже скоро выработается идиосинкразия.

– Вариант третий! Самый простой.

Часть квартиры словно отъехала назад, и я увидел моего панду словно в отдалении. Он шагал пружинистой походкой с каким-то портфелем в лапе по направлению к зданию, на котором красовалась огромная вывеска с надписью