Если бы не дамское влияние, то министр, наверное, отказался бы от должности, но он не успел этого сделать. В 1897 году, перед переездом двора из Царского Села в Петергоф, Николай II вспомнил, что в октябре 1894 года Воронцов просил освободить его от должности и милостиво соизволил, причем заместителя не назвал, а сказал, что временно будет исполнять обязанности помощник министра генерал-адъютант Фредерике. Временно заместительство оказалось весьма прочным: бар. Фредерике продержался на посту двадцать лет, вплоть до революции, дослужился до Андрея Первозванного и графского титула.

Когда гр. Воронцов, возвратившись после доклада из Царского Села, передал мне о том, что более не министр, то я тотчас же заявил о своем желании быть отчисленным от должности заведующего канцелярией. Меня назначили членом Совета министра двора. Я совершенно отошел от дворцовой жизни, соприкасался с ней только по письменному отзвуку при рассмотрении в особой комиссии смет всех учреждений, входивших в состав ведомства. Заседания же собственно Совета собирались очень редко, для проведения некоторых, законом указанных дел вроде назначения пенсий.

Активная моя служба по Министерству двора, таким образом, закончилась, но членом Совета я оставался вплоть до революции.

Российское общество Красного Креста понесло тяжелую потерю. 17 января [1916 г.] в Крыму, в Алупкинском Воронцовском дворце скончался член Главного управления Красного Креста, член Государственного совета, состоящий при особе Его императорского величества, генерал-адъютант граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков.

С его именем тесно связана деятельность Красного Креста в период тяжкой Японской войны. Поставленный волею высокой покровительницы[208] во главе Исполнительной комиссии, он, благодаря своим личным данным, успел организовать вполне успешно большое дело общественной помощи больными раненым воинам. Ежедневно, с начала войны и вплоть до назначения наместником его величества на Кавказе, граф Илларион Иванович с утра являлся в помещение Главного управления и своим примером, своим воодушевлением поднимал энергию всего учреждения. Каждый, имевший какое либо дело в Главном управлении, находил у графа ласковый прием, вдумчивое отношение, ободряющее слово и, при малейшей возможности, реальную помощь.

В способе ведения общественного дела выдающимся вельможей непрестанно просвечивала искренняя благожелательность. Граф Илларион Иванович был один из тех, кому дано было понять и усвоить вполне основательно значение действительной благожелательности, окрыляющей сотрудников, удесятеряющей их силы.

1904–1905 годы помимо внешней войны, как известно, ознаменовались и внутренними потрясениями. Представители разных общественных организаций в этот смутный период невольно вносили с собою атмосферу протеста, недоверия ко всему, что имело близкое соприкосновение с правительством. При этих условиях нравственный авторитет графа Иллариона Ивановича, его популярность, его личное обаяние принесли неоценимую пользу для общего дела.

При нем заседания Исполнительной комиссии обратились в бьющий ключом жизни орган общественности. Ни канцелярской волокиты, ни таковой же тайны. Дела решались после гласного обсуждения всеми интересовавшимися осуществлением великой идеи Красного Креста. Несмотря на пестрый иногда состав собрания, оно никогда не переходило границ строгой законности; присутствие графа, его руководство вводило прения в правильное русло.

8 Апреля 1904 года в заседании Главного управления, после доклада о том, что ген. — ад. Козакевич слагает с себя звание председательствующего, предложено было произвести избрание председателя. Можно ли было сомневаться, на ком остановится выбор?! Все члены Гл. управления избрали своим председателем графа Иллариона Ивановича, успевшего за короткое время завоевать себе общие симпатии.

За время состояния графа Иллариона Ивановича во главе Главного управления сделано было много. Правда, текущая мировая война с тевтонами потребовала столь усиленной мобилизации красно-крестных учреждений, такого их огромного развития, о котором, конечно, не грезилось и самому пылкому воображению. Но, по сравнению с прошлыми войнами, в Японскую кампанию Российское общество Красного Креста развернуло свои силы весьма широко, явилось не только весьма деятельным и заметным помощником военно-санитарному ведомству, но и само по себе представило сильную самостоятельную санитарную организацию.

В различного рода учреждениях Красного Креста мобилизовано было свыше 30 000 кроватей. Принято свыше 240 000 больных и раненых воинов, причем число больничных дней выразилось огромным числом, а именно, достигло шести миллионов. Расходы учреждений Красного Креста во время войны составили 31 715 900 р.

Исполнительная комиссия Красного Креста предложила земству Московской губернии и присоединившимся к нему 14 земствам взять на себя организацию продовольственных этапных пунктов. Состоялось соглашение. С этого времени «общеземская организация» постепенно стала расширять и усиливать свою деятельность помощи больным и раненым воинам[209]. Под флагом же Красного Креста работали организации городских самоуправлений, а также и дворянские.