В общем, по данным отчета о деятельности Российского общества Красного Креста во время Японской войны, все учреждения, работавшие под флагом Общества Красного Креста, израсходовали на помощь больным и раненым свыше 50 миллионов рублей. Для справки надо иметь в виду, что в русско-турецкую войну 1877–1878 годов на дело помощи пошло 16У2 миллионов рублей.

Граф Илларион Иванович родился 27 мая 1837 года, происходил из славного рода Воронцовых, давших России немало видных государственных деятелей. Отец его, обер-церемониймейстер, был любимым племянником знаменитой кн. Дашковой, рожденной гр. Воронцовой. Она исходатайствовала присоединение к фамилии племянника и фамилии Дашкова. Мать графа Иллариона Ивановича — рожденная Нарышкина. По мужеской линии, до рождения у него сыновей, он являлся единственным представителем рода Воронцовых, а супруга, графиня Елизавета Андреевна Воронцова-Дашкова, по матери приходилась внучкой светлейшего князя Михаила Семеновича Воронцова, бывшего наместника на Кавказе с 1844 по 1853 год и наследницей майората, учрежденного ее знаменитым дедом. Таким образом соединились обе ветви одной фамилии, графская и княжеская. У графа Иллариона Ивановича была единственная сестра, и ныне здравствующая Ирина Ивановна, в замужестве за светл. кн. Варшавским графом Паскевичем-Эриванским.

Граф Илларион Иванович, получив в полном смысле блестящее домашнее образование, поступил в Московский университет. Однако военная склонность пересилила. Он покинул Москву и в 1856 году вступил в ряды юнкеров л. — гв. конного полка. В 1858 г. произведен в корнеты и уже на следующий год — неудовлетворенный жизнью в столичном гарнизоне — уехал в Кавказскую армию, под начальство князя А. И. Барятинского. Князь Александр Иванович угадал в молодом офицере выдающиеся способности, приблизил к себе и давал ему весьма ответственные поручения и при том не только в боевой сфере. Он привлек графа к изучению экономического положения Кавказа и к составлению докладов по разным отделам гражданского управления. Граф Илларион Иванович с особенною благодарностью вспоминал князя и время, проведенное при нем на Кавказе, считал незаменимой школой.

В течение восьми лет со дня производства в корнеты, благодаря боевым отличиям на Кавказе и в Туркестане, граф Илларион Иванович достиг генеральского чина и многих боевых наград, в том числе ордена Св. Георгия 4 ст. и золотого оружия.

Вернувшись из Туркестана, граф принял в командование л. — гв. гусарский Его величества полк, а в 1874 г. был назначен начальником штаба гвардейского корпуса. Во время русско-турецкой войны командовал кавалериею Рущукского отряда и после кампании был назначен начальником 2-й гвардейской пехотной дивизии.

Вскоре, а именно в 1881 году, граф Воронцов-Дашков быстро выдвинулся вперед. Сначала он призван был на пост главного начальника охраны Его величества, а затем занял должность министра императорского двора и уделов. Вместе с тем граф состоял и главноуправляющим Государственным коннозаводством. На этих ответственных постах он пробыл шестнадцать лет до 1897 года, когда назначен был членом Государственного совета.

До назначения своего на Кавказ граф, помимо других дел, немало потрудился над призрением слепых. Он состоял председателем Попечительства о слепых, и под его руководством дело, взлелеянное неустанными заботами статс-секретаря Грота, получило дальнейшее развитее. Дела благотворительности были всегда всю жизнь сердечно близки графу Иллариону Ивановичу. Правда, по своей натуре он предпочитал помогать ближнему так, чтобы левая рука не знала, какое пособие нуждающемуся оказала правая; но, конечно, он понимал и сочувствовал и правильной организации благотворительности. Деятельность гр. Воронцова-Дашкова в попечительстве о слепых навсегда оставит яркий след. 28 января 1904 года граф Илларион Иванович принял на себя огромный труд по руководству работами Р. О. Красного Креста, а 8 Марта 1905 года был назначен на Кавказ. После усиленных трудов, в полном значении этих слов, графу Иллариону Ивановичу не только не довелось отдохнуть, но нельзя было отказаться от нового назначения, сопряженного с огромною ответственностью. Нараставший в России политический ураган заставил передать правительственный руль на Кавказе искусному кормчему. Монаршею волею туда назначен был именно граф Илларион Иванович, причем он облечен был чрезвычайными полномочиями наместника его величества. С отъездом на Кавказ он отошел от непосредственного участия в руководстве делами Российского общества Красного Креста, тем не менее, общие собрания неизменно выбирали графа в состав членов Главного управления, и он до самой своей смерти состоял в этом звании, которым очень дорожил.

Во время настоящей войны представители краснокрестных организаций на кавказском театре войны встречали в наместнике неизменно благожелательное отношение. К сожалению, война застала графа Иллариона Ивановича больным. Тяжкий недуг, давно к нему подкрадывавшийся, свалил могучую натуру, но он, через силу, как верный часовой, не покинул доверенного ему поста. Наконец расстроенное здоровье окончательно не выдержало, граф с душевною болью простился навсегда с любимым им краем, уехал в свое тамбовское имение, а оттуда вскоре в Алупку, где и почил навеки.

Под свежим впечатлением этой утраты я поделился с читателями «Нового времени»[210] своими впечатлениями о выдающейся личности графа Иллариона Ивановича. Для пополнения краткого некролога считаю уместным воспроизвести здесь обе вышеуказанные заметки.

Ушел в вечность граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков. В течение двадцати с лишком лет мне пришлось находиться с ним по службе в близком общении, довелось совместно переживать и радость, и печаль. За эти долгие годы граф всегда оставался верен принципам безукоризненного джентльмена, всегда относился с уважением к личности самых маленьких людей, безусловно никогда не подлаживался под взгляды и вкусы влиятельных особ, всегда отличался чуткой отзывчивостью к обездоленным, к нуждающимся в помощи.

Граф Воронцов-Дашков — родовитый аристократ, обладавший огромным состоянием, министр двора, а впоследствии наместник его величества на Кавказе — выделялся среди многих своей скромностью, простотою в обращении. Люди разных направлений и настроений уходили из кабинета графа очарованные его обаятельной личностью, светлым умом, восприимчивостью, редкой способностью схватывать существо предмета.

Докладчики по делам министерства и другим отраслям управления, вверенного графу, могли все свои силы и способности сосредоточивать на разрешении существа вопроса, не прикидывая для соображения разных сторонних влияний. Как взглянет на это то или другое лицо — для графа было безразлично. Огромная армия служащих в государственных и общественных учреждениях поймет хорошо, сколь благоприятна для деловой жизни такая здоровая нравственная атмосфера. За долгие годы совместной службы мне, да, вероятно, и другим сослуживцам, и в голову не могло придти, чтобы в случае какой-либо неудачи граф стал перекладывать вину на других. Это было так противно всему строю его благородной, рыцарской личности. Закономерно поступавшие служащие были за ним как за каменной стеной.