– Вот, нашла ее на улице, – сообщила она, снова открывая книгу.

– Кого, еду? – невнятно проговорил Петрокл.

Он откусил сразу полбулки и теперь с наслаждением жевал.

– Нет, она говорит обо мне, – ответила Арка, бросая сердитый взгляд на Пирру.

– «Она» является магом, так что следи за словами, – парировала Пирра, угрожающе наставляя на Арку перо.

– Чем ты занималась последние пять дней? – требовательно спросил Ластианакс. Он не видел свою ученицу с тех пор, как они окопались в библиотеке.

– Ходила на занятия.

– А в остальное время?

– Гадала, куда вы подевались, – с невинным видом ответила девочка.

– И тебе не пришло в голову посмотреть в библиотеке?

– Вы правы, мастер, мне следовало подумать об этом.

Петрокл прыснул со смеху, а Ластианакс только головой покачал. Энтузиазм Арки по отношению к их расследованию заканчивался там, где начиналась работа с бумагами. Молодой человек выдвинул стул рядом с собой и приказал:

– Садись.

Арка повиновалась, что-то тихонько ворча себе под нос. Ластианакс придвинул к ученице стопку книг.

– Прочитай это и скажи, если тебе встретится слово «лемур».

– Лемур?

– Да, ле-мур. Это последнее, что успел написать эпарх перед смертью.

Следующие два часа тишину библиотеки то и дело прерывали возмущенные стенания. Ластианакс привык к этому и не воспринимал поток бесконечных жалоб, обращая на него не больше внимания, чем на жужжание мухи. С наступлением ночи обвинения наконец стихли.

– Скука взяла верх над твоей ученицей, Ласт, – сказал Петрокл, кивком указывая на Арку.

Девочка уронила голову на открытую книгу и громко храпела.

Ластианакс резко взмахнул рукой, и книга, на которой прикорнула его ученица, захлопнулась, шлепнув девочку по щекам. Арка так и подскочила.

– А-а-ай! Но-почему-вы-это-сделали? – завизжала она, потирая скулы.

– Отправляйся спать.

– Я и так спала! – возмутилась девочка.

Она удалилась, горестно протестуя против бессовестной эксплуатации учеников.

– Это и есть молодое поколение женщин-магов? – неодобрительно проговорила Пирра. – Уснуть, прочитав всего пятьдесят страниц? Мезенс был прав: уровень подготовки удручающе низок. – Она завязала свои кудри в пышный узел на затылке. – И как только этого ребенка отобрали во время Атрибуции?

– По недоразумению, – проворчал Ластианакс.

Пирра воткнула перо в свой пучок и повернулась к молодым людям.

– Мы нисколько не продвигаемся, – заметила она. – Потребуется десять лет, чтобы прочитать хотя бы десятую часть книг в этой библиотеке. А тем временем убийца моего наставника разгуливает на свободе.

Петрокл отодвинул от себя пухлый том и принялся раскачиваться на двух ножках стула.

– Вы двое уверены, что видели именно слово «лемур»? Может, это было что-то другое? «Эмаль», «мило» или «умора»?

– Если только на Мезенса не напала эмаль, я совершенно уверена, что видела слово «лемур», – невозмутимо ответила Пирра.

Ластианакс ожесточенно поскреб затылок.

– Мы рассматриваем проблему под неверным углом, – раздраженно бросил он. – Нужно понять, кому выгодны эти убийства.

– Гробовщикам? – пошутил Петрокл.

Ластианакс выпучил глаза.

– Точно! – воскликнул он, вскакивая так поспешно, что лежавшая у него на коленях книга с грохотом упала на пол.

Петрокл и Пирра с тревогой переглянулись.

– Это была шутка, Ласт, – осторожно проговорил Петрокл. – Ты в последнее время мало спал…

– Нет, я не то хотел сказать… Я вспомнил, где видел слово «лемур»: у бальзамировщика! Там на полке стояла банка с этикеткой, а на ней было написано это слово! Я иду на первый уровень, – объявил молодой человек.

– Сейчас час ночи, – напомнила Пирра.

– И что?

– Принимая во внимание резко подскочивший коэффициент смертности среди министров, ночная прогулка в место, пользующееся дурной репутацией, не самая здравая идея с твоей стороны, Ласт, – высказался Петрокл.

– Действительно, давно пора положить конец этим смертям, – ответил Ластианакс.

Пирра и Петрокл снова переглянулись.

– Мы идем с тобой, – подытожила Пирра тоном, не терпящим возражений.

В груди Ластианакса поднялась теплая волна, но не обжигающая, как бывало при каждой встрече с Пиррой, а согревающая, порожденная чистой дружбой, которую он считал безвозвратно утраченной и которая наконец вернулась на свое законное место. Он вдруг осознал, как сильно ему недоставало этого тепла, и задался вопросом, каким образом обходился без него целый год.

– Хорошо, – только и ответил он, боясь, что, если произнесет более длинную фразу, не сможет скрыть внезапно сковавшую его хрипоту и будет выглядеть дураком.

Тонкие каналы протянулись между башнями, словно паучьи сети, и ночью Гиперборея походила на огромную фантасмагорическую игровую площадку. Арка бегом возвращалась в донжон, прислушиваясь к тишине спящего города, взгляд ее был прикован к огромному черному силуэту дворца.

На самом деле она была вовсе не так беззаботна, какой хотела казаться перед Ластианаксом. После смерти эпарха все смешалось в ее голове: трагедия тринадцати наследников, проклятие, пустой саркофаг, живая лазурь, амазонки – словно детали некоего механизма, который она никак не могла собрать, потому что не понимала принцип его работы. Девочка и так и этак пыталась распутать этот клубок, надеясь найти в нем ответы на мучившие ее вопросы.

Над ней раскинулся купол, а выше сиял лунный серп, окрашивая город в серый цвет. Мимо неслышной тенью пронеслась большая летучая мышь и направилась куда-то в северную часть города. Арка проводила летунью глазами, и ее взгляд упал на одинокую фигуру, сидевшую на парапете над одним из каналов. Даже в темноте девочка узнала челку самого высокомерного ученика первого года обучения.

После смерти отца, случившейся две недели назад, Фретон ни разу не появился на занятиях. Понерия дрожащим голосом объяснила, что мальчик закрылся на вилле и отказывается видеть кого бы то ни было (осталось неясным, откуда у нее эти сведения, если Фретон ни с кем не общается).

Сын покойного эпарха устроился на перилах канала, по которому Арке нужно было пройти, чтобы попасть в донжон. В другое время девочка заложила бы приличный крюк, лишь бы не сталкиваться со своим недругом, но забеспокоилась, увидев, как он сидит на парапете один, вскоре после гибели отца. Она пошла вдоль канала.

Фретон играл каким-то блестящим предметом: подбрасывал его и с помощью магии удерживал в воздухе. С каждым новым броском он посылал вещицу все дальше, проверяя пределы своей анимы. Услышав звук шагов, он поймал предмет и обернулся, щурясь.