– Я никогда не предавала тебя, – сказала я. – Ты издевался надо мной чудовищными способами. Ты причинил боль моей семье, ты убил невинных людей, и ты создал связь между нами, напоив меня своей кровью. У меня было полное право разорвать эту связь.

Он медленно отступал на север, но мы легко поспевали за ним. Он был в ловушке, и теперь ему оставалось только сдаться. Я не верила, что он действительно хотел навредить Зои. Чего он мог этим добиться?

Мои глаза на мгновение скользнули мимо Сирена к Талину. Он приближался к своему брату, пока я отвлекала его. Если бы я могла просто ослабить его бдительность, Талин, возможно, смог бы достать до Зои.

– Мне жаль, что ты страдал, Сирен. Правда. Но твоя сестра так же невинна, как и ты. Возможно, если ты скажешь нам, чего ты хочешь, мы сможем прийти к какому-то соглашению.

Сирен засмеялся, а Зои начала тихо всхлипывать.

– Соглашению? Я думаю, что мы прошли точку переговоров, Нора. Талия может занять трон, или она может забрать свою дочь. Все просто.

– Ты никогда не получишь трон! – Талия закричала. Она вонзила пятки в бока своей кобылы, направляясь прямо к Сирену.

Внезапно, с неожиданной для меня скоростью, он бросился к обрыву. Я бросилась к нему, надеясь перехватить его, но я понимала, что он доберется до него раньше меня, несмотря на его болезненное состояние. Когда он приблизился к краю, я услышала позади себя резкое лошадиное ржание.

– Остановись! – Талия спешилась и упала на колени.

Сирен замер, всего в нескольких футах от края обрыва. Зои плакала при виде своей матери, сопротивляясь с такой силой, что я испугалась, как бы она случайно не столкнула Сирена с края. Возможно, раньше она верила, что разоблачает блеф Сирена, но теперь, видя ужас своей дочери, Талия была в слезах.

– Прости. Ты можешь занять трон. Ты можешь забирать все это чертово королевство. Просто отдай мне мою дочь.

Сирен опустил Зои на землю, но его хватка на ее руках не ослабла.

– Ты это серьезно? – Его глаза загорелись отчаянной надеждой.

– Да, – воскликнула Талия. – Даю тебе слово.

Мы все стояли, затаив дыхание, ожидая, что сделает Сирен. Я сама не знала, верю ли я Талии. Я знала, что ее любовь к дочери была настоящей, но сейчас она могла легко сказать Сирену все, что он хотел услышать. Не было никакого способа гарантировать, что она выполнит свою часть сделки. Сирен мог быть вооружен, но в ту же секунду, когда он отпустит Зои, галетяне могут всадить стрелу прямо ему в сердце. Он сделал шаг назад, его губы растянулись в торжествующей улыбке, и я ахнула, задаваясь вопросом, был ли у меня хоть какой-то шанс добраться до Зои, пока не стало слишком поздно.

Затем, к моему шоку, Сирен отпустил ее. Она побежала прямо в распростертые объятия своей матери, казалось бы, невредимая. Мать и дочь качались вместе, Талия на коленях, Зои вытянулась на цыпочках, и впервые с тех пор, как я встретила ее, я поверила, что Талия не потеряна для власти, как Сирен, что она действительно может помочь направить это королевство в безопасную гавань.

Я остановилась в нескольких ярдах от Сирена, когда подумала, что он может сбросить Зои со скалы, и пока все внимание было приковано к девочке, он смотрел прямо на меня. Заходящее солнце позади него было таким же ярким, как драгоценные камни в его короне, освещая небо и волосы Сирена, как пламя. Даже вода на мгновение показалась алой, целый океан крови.

Я медленно подошла ближе к Сирену, все еще выставив ладони, чтобы показать ему, что я не желала ему ничего плохого. Улыбка исчезла с его губ, как будто он знал так же хорошо, как и все остальные, что больше не способен управлять королевством.

– Отойди от края, Сирен.

– Я не могу, – сказал он, его каблуки были в опасной близости от обрыва. Я не могла сказать, как далеко было до океана, но внизу, скорее всего, были камни. Падение отсюда наверняка убьет его, и в какой-то степени я верила, что это была судьба, которую он заслужил – он послал других людей, в том числе леди Мелину, на жутко похожую смерть, сбросив их с горы Айрис – это была также смерть труса, способ сбежать, никогда не сталкиваясь с последствиями своих действий.

Тогда я поняла, что он знал, что Талия не собирается отдавать ему трон. Она посадит его в темницу, возможно, на всю оставшуюся жизнь. У него были преступления, за которые он должен был ответить, и он был опасен для всех, включая самого себя. Но, возможно, достаточно было просто услышать, как она сдается; возможно, он сомневался в Талии так же сильно, как и я, и по-своему причудливым, ошибочным способом проверял ее.

Или, может быть, он хотел сам увидеть, как должна выглядеть материнская любовь.

Он открыл рот, чтобы заговорить, и, какой бы глупой я ни была, я подумала, что он может извиниться за все, что натворил. Может быть, наконец-то он сможет признать свои ошибки. Я не представляла, что его волнует прощение, и я даже не была уверена, что способна его даровать. Я просто хотела верить, что маленький мальчик все еще там, и если он попросит о помощи, то, наконец, получит ее.

Но следующее, что я помнила, как он упал навзничь, и больше ничего, кроме развевающегося на ветру плаща, – он ушел.

Позже, когда я воссоединилась со своей семьей и была в безопасности в Старом Замке, папа пытался объяснить, что смерть Сирена была справедливостью, которую он заслужил.

– Сирен слишком много забрал у моря, Нора, – сказал он мне, когда мы сидели под звездами во дворе с Зейди и мамой. Мы вернулись два дня назад, и хотя на мне было несколько слоев одежды и я завернулась в плотный плед, я все еще не могла избавиться от холода в костях, который пробрался в них в тот момент, когда Сирен умер. Адриэль думала, что это могут быть отложенные последствия разорванной связи, но я не верила, что все так просто. Теперь я достаточно хорошо знала, что ничего никогда не бывает просто.

Варинийцы верили, что Талос был голодным богом, который требовал жертв от нашего народа. Возможно, папа был прав, и участь Сирена была своего рода справедливостью. Но полагать, что его падение придаст мне какой-то решимости, было безрассудно. Я испытала облегчение, узнав, что он, по крайней мере, не бессмертен. Но я чувствовала себя так же неуютно, как и в начале своего путешествия.

Конечно, было за что благодарить судьбу. Зои была здорова, и хотя похищение было пугающим и обескураживающим, я надеялась, что она была достаточно мала и воспоминания со временем исчезнут. Хотя раны, конечно, останутся. Как и у всех нас. Но если нам повезет, они затянутся сильнее, чем раньше, превратившись в шрамы, которые напомнят нам обо всем, что мы пережили.

Словно почувствовав мое смятение, мама сжала мою руку в своей. Я знала, что напряжение между нами всегда будет существовать. Но мама стала мягче перед лицом гораздо более важных вещей. Она понимала, через что мне пришлось пройти, чтобы помочь варинийцам, – и все они, испытав многое на себе. Ранее в тот же день губернатор Кристос, Элиди и старейшины официально извинились передо мной от имени Варинии, и хотя я оценила этот жест, он не принес мне того удовлетворения, о котором я мечтала. Даже то, что Сэми воссоединился со своей семьей, не могло стереть боль, которую причинило ему наше сообщество.