в родной город накануне Первой мировой он вернулся уже, можно сказать, состоявшимся художником.

По пути в Витебск, 15 июня, Марк успел показать картины в Берлине, в галерее журнала «Der Sturm». Это была первая персональная выставка Шагала, где зрителям представили 40 картин и полторы сотни рисунков, гуашей и акварелей парижского периода. Эти работы Марк там и оставил, полагая, что вскоре вернётся в Европу, но человек предполагает, а война и революция располагают… Долгих восемь лет Шагал проведёт в России, и эти годы вместят так много… Женитьбу, рождение дочери Иды, появление знаменитой «Витебской серии» – оммаж любимому городу, разлука с которым, увы, не за горами.

Свадьба Марка и Беллы состоялась 25 июля 1915 года в Витебске. Родители невесты будто бы смирились с её выбором, но на самом деле противостояние продолжалось. И даже свадьба, как утверждал Шагал, обернулась для него «пыткой». А ведь сам этот сюжет – единение любящих, венчание – был одним из любимейших для Шагала-художника, и он обращался к нему на протяжении всей творческой жизни… Чаще свадеб, еврейских праздников и витебских домиков он изображал лишь Беллу – она появится в сотнях его картин и рисунков. На картине «День рождения» (1915, Музей современного искусства, Нью-Йорк) запечатлён счастливейший момент жизни Марка и Беллы, когда в его день рождения она принесла в комнатку, которую художник снимал под мастерскую, все свои шали и покрывала, а ещё – букет цветов, сорванных в чужом саду. Жалкая комнатка тут же расцвела, а Марк кинулся к мольберту.

«Кисточки окунались в краски, – вспоминала Белла. – Разлетались красные, синие, белые, чёрные брызги. Ты закружил меня в вихре красок. И вдруг оторвал от земли и сам оттолкнулся ногой, как будто тебе стало тесно в маленькой комнатушке. Вытянулся, поднялся и поплыл под потолком. Вот запрокинул голову и повернул к себе мою. Вот коснулся губами моего уха и шепчешь…» Ощущение полёта рядом с Беллой сохранилось у Марка на долгие годы, и он ничего не придумывал, рисуя свою знаменитую «Прогулку» (1918, Русский музей), где Белла уже парит над Витебском, а Марк вот-вот воспарит следом…

Сразу после свадьбы молодые уехали на дачу в деревню Заольше близ Лиозно, но медовый месяц, как ему, впрочем, и полагается, не продлился долго. В сентябре Шагалу, который был военнообязанным, пришлось ехать в Петроград, и, конечно же, Белла последовала за ним. Слишком много времени они провели в разлуке, чтобы вновь расставаться.

В Петрограде Шагал работал в Центральном военно-промышленном комитете под руководством брата своей жены Якова Розенфельда. Эта должность позволила художнику избежать призыва в действующую армию. Шагал участвовал в выставках, горячо откликаясь на происходящие вокруг страшные события. В его работах этого периода появляются не только сияющие счастьем влюблённые, но и раненые солдаты, и напуганные, растерянные горожане. И всё же счастья больше – даже в самый трудный, невыносимо тяжёлый период истории мужчина может быть счастлив, если рядом с ним – любимая женщина, а художник – если ему хватает денег на краски и холсты. Самые восхитительные изображения Беллы датируются такими трудными для России годами – 1916,1917,1918… «Розовые любовники» (1916, частная коллекция), «Красавица в белом воротнике» (1917, частная коллекция), «Двойной портрет с бокалом вина» (1917, Помпиду), «Венчание» (1918, Третьяковская галерея)…

18 мая 1916 года Белла Шагал родила девочку – Иду.

В январе 1918 года нарком и ценитель искусств Анатолий Луначарский назначает Марка Шагала комиссаром по делам искусств Витебской губернии. Всего через несколько месяцев в городе откроется знаменитое Витебское народное художественное училище. Из Москвы и Петрограда по просьбе Шагала туда прибудут Добужинский и Пуни, Лисицкий и Малевич, Тилберг и Фальк. Здание училища можно увидеть по сей день – на улице Правды, 5а. Жаль, что нельзя увидеть работы, собранные для Музея современного искусства, организованного в городе стараниями Шагала и его единомышленников, – увы, шедевры Малевича, Гончаровой,

Ларионова и других знаменитых мастеров были переправлены в Минск и Петроград, а многие попросту утрачены.

Шагал довольно скоро разочаруется в деятельности, начатой с такой охотой. На посту комиссара по делам искусств он, помимо вышеперечисленного, руководил украшением Витебска к первой годовщине Великого Октября, но не нашёл общего языка с коллегой, супрематистом Казимиром Малевичем – и, чтобы не умножать конфликты, покинул Витебск вместе с Беллой и маленькой Идой. Он разочаровался и в революции, которую поначалу принял восторженно – ведь она дала евреям равные права…

Время летело, как влюблённые с шагаловской картины «Над городом» (1918, Третьяковская галерея) – они словно бы прощаются с любимым Витебском, Белла указывает новый путь, Марк оборачивается, чтобы в последний раз запечатлеть в памяти домики родного города, его бескрайние серые заборы и смешные вывески, его снег и солнце и всю бесчисленную родню, с которой уже не придётся свидеться…

Родители Беллы во время революции потеряли всё своё состояние. Дяде Марка, ставшему зеленолицым скрипачом на картине своего племянника (1923–1924, Музей Соломона Гуггенхайма, Нью-Йорк), другому дяде – Зусману, брату Давиду («Давид с мандолиной», 1914, Приморская картинная галерея, Владивосток) – всем, кто остался в Витебске, вскоре суждено будет умереть – или покинуть город. Но на картинах Марка они останутся там навеки…

Ни Марк, ни его жена не догадывались о том, что никогда больше не увидят родного Витебска. Путь маленькой семьи лежал в Москву, где им придётся жить два года. Они хотели уехать в Париж, но границы всё ещё были на замке.

«Париж, ты мой второй Витебск!»

Белла была музой, натурщицей и единомышленницей Марка, именно она придумывала названия картинам Шагала – до их свадьбы это делал французский поэт Блез Сандрар, а в поздние годы обязанность перейдёт к дочери Иде. Теперь Белла стала ещё и его «Витебском», и, уезжая навсегда, Марк увёз с собой не только жену, но и свой любимый город в их общей памяти. Тем более что настоящего Витебска, по мнению Марка, больше не существовало – как не существовало отныне его семьи. Мамы не стало в 1915-м, брат Давид вскоре умрёт от туберкулёза, отца собьёт грузовик в 1921 году (единственный, как утверждал Марк, грузовик в Витебске), сёстры переберутся в Петроград… Витебск жил лишь в памяти, и случайно произнесённое «А помнишь?» разворачивалось в картину, где находилось место для каждой из бесценных подробностей. Ханукальные деньги, которые брат Беллы тратил на извозчиков – чтобы прокатиться по городу с шиком. Весёлое пьянство всех мужчин семьи на празднике Торы. Пустой стул и бокал вина для пророка Илии. Отец, читающий вслух