в других городах империи, пусть и вынуждено было постоянно доказывать своё право на существование. Детство Беллы могло бы походить на детство Марка, если бы не разница в достатке. Впрочем, семья Розенфельдов была не только состоятельной, но ещё и весьма ортодоксальной. Отец семейства Шмуль-Ноах Розенфельд считался ревностнейшим хасидом: по выражению Шагала, он «только и знал, что молиться с утра до ночи». Розенфельд был талмудистом, старшиной Талмуд-Торы, бесплатной религиозной школы для мальчиков в Витебске. В 1878 году Шмуль-Ноах женился на Фриде-Алте Левьянт, дочке богатого торговца, который, собственно, и основал прибыльное дело Розенфельдов. А Фрида, помимо того что родила восьмерых детей, ещё и управляла всеми магазинными делами, поскольку мужа её интересовали вопросы не земные, но исключительно возвышенные, религиозные.

Белла родилась 15 декабря 1895 года, самая младшая в семье. Кстати, её настоящее имя – Берта, а по некоторым источникам – и вовсе Бася-Рейза. Беллой она станет позже, новое имя – как и Марк для Моисея – обозначит начало новой жизни вдали от Витебска… Много лет спустя, в 1939 году Белле захочется вспомнить о своём детстве: вдали от родины в ней зазвучит зов крови, и, повинуясь этому зову, она напишет чудесную книгу «Горящие огни». Книга выйдет с иллюстрациями Марка Шагала уже после её смерти. Белла утверждала, что пишет эту книгу не только для себя, но и для Марка – «…ведь и ты, мой верный, нежный друг, помнится, не раз просил меня рассказать, как я жила до встречи с тобой». И дальше: «Тебе наш город ещё дороже, чем мне. И ты своим любящим сердцем поймёшь всё то, чего я не сумею высказать словами».

Воспоминания Белла писала на идиш, полузабытом языке своего детства. Прошло немало лет, позади – тяжёлые времена, расставание с родными и родиной. Витебск жил лишь в картинах Марка – и в их общей памяти.

Книга Беллы начинается с самых ранних воспоминаний Батеньки (так её звали дома) о большом доме, где все чем-то заняты. Отец – в постоянных молитвах, мама торгует в магазине, братья и сестра всё время отсутствуют, но Башенька не горюет: у неё есть мир улицы, за которым она, выйдя во двор, следит пристально, с удовольствием. Вот старая торговка предлагает купить петушка, а ей тут же отвечают:

– Пошла ты со своим петушком! Он у тебя старше отца Авраама!

– Что ты, господь с тобой! Да пусть у меня руки-ноги отсохнут, коли так!

Вот поют усталые прачки, которые гладят бельё у открытых окон гостиницы: «Песня тоскливая, протяжная и нескончаемая, как груда белья перед каждой».

Вот кучеру кричат, чтобы подавал лошадей, а они тоже уставшие, только вернулись, голодные… Не дают поесть лошадкам!

Витебск гудит, шумит, переливается красками, взрывается криками. Мычание коров, ржанье лошадей, окрики торговцев сливаются в общую песню детства Беллы. С нежностью и мягким юмором она описывает жизнь своей семьи: как любимый брат Абрам прятался от ребе, не желая учиться, как мама возила её морозным днём в баню накануне святой субботы, как праздновался у Розенфельдов новый год, какой шум поднимали дома её братья, весёлые несносные мальчишки… Жизнь шумных братьев Беллы сложится по-разному: Абрам впоследствии станет инженером и доживёт до 1980 года, Аарон умрёт в ленинградскую блокаду, Исаак окончит университет в Швейцарии и переедет в Париж, Яков будет известным советским экономистом, о судьбе Израиля и Менделя не останется известий. Старшая и единственная сестра Беллы, с которой у неё была разница в шестнадцать лет, войдёт в историю как одна из первых социал-демократок Витебска. Анна Розенфельд станет женой известного революционера Абрама Гинзбурга и доживёт до 1960 года.

Детей своих Розенфельды воспитывали в строгих религиозных правилах. Все обряды здесь соблюдались неукоснительно. Будучи совсем крошкой, Башенька знала, как зажигать свечи на Шабат и «вытряхивать грехи» из карманов в воду перед заходом солнца в первый день Рош ха-Шана. Но знала и другое: как оказаться вблизи кондитеров из «Жана-Альберта», чтобы дали облизать ложку, которой мешают шоколад. Или как обхитрить старенького ребе, пришедшего учить детей Шмуля-Ноаха: да просто поднести ему чаю с вишнёвым вареньем, авось выпьет три кружки и сомлеет, глядишь, и от времени урока ничегошеньки не останется! Она росла послушной, но уж никак не примерной девочкой – была озорной, непоседливой, любопытной, какими чаще всего и бывают младшие сёстры при многих братьях. И ещё – она обладала великолепной памятью и несомненным даром слова, благодаря которым её книга о детстве получилась такой живой, талантливой, наполненной яркими образами. Вот, например, как Белла описывает толчею в синагоге под новый год: «Старые женщины сидят, устало поникнув на стульях. Молоденькие девушки возвышаются над старушками, словно едут на них верхом». Не надо никаких иллюстраций – разве что Шагала, – чтобы увидеть эту картинку воочию!

В 1935 году Белла приезжает в Вильно по приглашению Еврейского научного института, посещает виленское и варшавское гетто и, как многие, предчувствует скорую трагедию своего народа. Предчувствие было разлито в самом воздухе Варшавы и Вильно, и оно отзывается в сердце Беллы страстным желанием написать о том, что она помнила с детства, но за годы жизни в Европе начала забывать. Взявшись за перо, Белла вновь ощущала себя маленькой Башенькой из Витебска, девочкой из ортодоксальной еврейской семьи… Для человека, потерявшего родину, лишь этот путь ведёт к утешению.

У Беллы уже имелся опыт работы с текстами – в конце 1920-х она перевела с русского языка на французский воспоминания Шагала, озаглавленные без затей: «Моя жизнь». Но книга самой Беллы – это не просто мемуары, которые сможет написать практически каждый грамотный человек, а подлинная литература. Читаешь её – и улыбаешься, радуясь каждому точному слову. Проза Беллы Шагал – одной крови с живописью Марка Шагала.

В юности Белла вовсе не мечтала стать писательницей. У неё была куда более смелая мечта – пойти в артистки. Родители девушки, несмотря на всю свою строгую религиозность, считали, что дети могут выбрать любую профессию, но вначале необходимо получить самое лучше образование из всех возможных. Благо средства позволяли. Как и Марк, Белла училась и в еврейской, и в русской школах. Окончила лучшую гимназию Витебска – Алексеевскую, после чего отправилась в Москву, на Высшие женские курсы Герье. И как только родители не побоялись отпустить от себя такую красавицу? Доверяли вложенному в прелестную головку здравому смыслу и полагались на бога – наверное, так.

Белла была очень хороша собой – статная брюнетка с правильными чертами лица и вдохновенными жгучими глазами. Но мужчины заглядывались