тебе не хватило силенок ее защитить. Властители мира всегда чем-нибудь да разочаруют.

Услышав последнее заявление, Вира недоверчиво прищурилась:

– Именно это сказал мне Озирис Вард однажды в Баларии.

– Озирис Вард – сумасшедший. Но это не означает, что он во всем не прав.

Вире не хотелось вести философские дебаты, поэтому она сменила тему:

– Да, возможно, Каира не оправдает моих ожиданий. А возможно, это я не оправдала ее ожиданий и не смогла ее защитить. Нельзя оставлять ее в коме из страха, что она станет дурной правительницей. Я уже много лет люблю ее всем сердцем. Но вместо того, чтобы ей в этом признаться, я испугалась и…

Келлана отпила из кружки.

– Давай-ка без розовых соплей. Может быть, рассказ о несчастной любви так растрогал нисенских алхимиков, что они согласились тебе помочь, – ведь не часто слышишь, как отважная воительница признается в своей слабости, – но годы, проведенные в одиночестве и в пьянстве, ожесточили мне сердце. Мне плевать, кого ты там любишь. Мне плевать, какие добрые дела сделает или не сделает Каира, если ее вылечат. По-твоему, я сижу здесь, в глуши, потому что жажду помочь храбрецам, которые рискнут сюда добраться? Нет, я просто хочу, чтобы меня оставили в покое!

– А зачем ты оставила карту с подсказкой?

– Тьфу, далась тебе эта проклятая карта! – Келлана осушила кружку и снова наполнила ее из глиняного кувшина. – Я думала, что какой-нибудь сообразительный алхимик сможет разгадать ее секрет, и тогда я передам ему свои знания. Надеялась, что это будет кто-то из молодых и дерзких новичков, не испорченный дурацкими запретами и правилами гильдии алхимиков, – со вздохом сказала она. – Но, скорее всего, мне просто хотелось покаяться перед кем-то за то, что когда-то я помогла Озирису Варду. Впрочем, все равно, перед кем каяться – перед его людьми или перед тем, кто прознал об этом и не побоялся меня отыскать.

– Я хорошо знаю Озириса Варда и его изобретения, – сказала Вира, указывая на накидку из вороньих перьев. – Это ведь тоже его работа?

– Да, – кивнула Келлана. – Он назвал ее своим самым элегантным образцом, но, как и во всех творениях Варда, под внешней красотой скрывается яд и боль.

– Чем ты заслужила такой подарок?

Келлана долго смотрела в угол, а потом перевела взгляд на Виру и заговорила ровным тоном:

– Я нарушила запрет гильдии алхимиков на опыты с завязями и разработала способ, позволяющий подавлять естественную реакцию организма на травму. Это давало им возможность очень долго сохранять человеческий образ. На первый взгляд завязи очень выносливы, но на самом деле это не совсем так. Я рассказала об этом способе Озирису Варду, и за это он подарил мне накидку. – Она взяла опустевшую кружку, но не стала ее наполнять, а просто поставила на стол. – Вскоре я узнала, как именно он намерен применить мой способ. Он не собирался дать завязям нормальную жизнь, а хотел жутко измываться над ними, пытать и мучить. Я решила убить Варда, но мне это не удалось. Пришлось скрываться. Сначала я вернулась в Паргос и обратилась за помощью в гильдию алхимиков. Там мне сказали, что я сама во всем виновата, потому что нарушила запрет. Никакой помощи от гильдии я не получила и потому обосновалась в этой затерянной долине.

Слушая рассказ Келланы, Вира наконец-то с горечью осознала, что происходит с Каирой. Все это время Озирис Вард измывался над Каирой, а Вира, не подозревая об этом, его не останавливала. Но сейчас было не время для сожалений.

– Очень тяжело, когда от тебя отворачиваются те, кому ты служил всю жизнь. Я это испытала на себе, – вздохнула Вира. – И знаю, каково жить с грузом вины. Но теперь я готова на многое.

– На что именно?

– Если ты поможешь мне спасти Каиру, я убью Озириса Варда, потому что, так же как и ты, жажду его смерти.

Келлана окинула Виру долгим взглядом, взяла еще один глиняный кувшин и наполнила новую кружку жидкостью, которая пахла мочой и уксусом.

– Вот, пей.

Вира пригубила напиток, поперхнулась от горечи, закашлялась и отставила кружку.

– Нет, пей все до конца, – сказала Келлана. – Как и многое другое в жизни, дело, сделанное наполовину, не спасет от яда.

Вира с трудом опустошила кружку, морщась от противного вкуса во рту. Никаких особых изменений она не чувствовала, но, наверное, так и должно было быть.

– Это значит, что ты мне поможешь? – уточнила она.

– Это значит, что ты не умрешь от яда через десять минут. – Келлана снова налила себе выпивки. – А теперь как можно подробнее расскажи мне о Каире. Как она получила свое увечье? В каком состоянии находится сейчас?

Вира описала все механизмы и приборы, которые якобы поддерживали жизнь Каиры, назвала даже цвет многочисленных баков, а потом рассказала о чудесном, но непродолжительном действии божьего мха.

– Ты очень необычная телохранительница, – заметила Келлана. – Гильдия алхимиков держит в секрете целительные свойства божьего мха. Где тебе удалось его раздобыть?

– В караване одного торговца.

– Если торговец знал, что божий мох представляет большую ценность, то, наверное, приобретение тебе очень дорого обошлось.

– Да.

Караван охраняли четыре стражника. Вира их всех убила.

– К сожалению, действие божьего мха было очень недолгим. Мне удалось поговорить с Каирой всего несколько минут, хотя, насколько я знаю, такое количество божьего мха должно приводить к полному исцелению.

– В обычных обстоятельствах так и произошло бы, – сказала Келлана. – Но, судя по всему, Вард с самого начала вводит в кровь Каиры нейтрализующий раствор. Остановить действие раствора непросто, но возможно. У меня есть все необходимое.

– Сколько времени на это уйдет?

– Тринадцать дней.

– И когда ты сможешь приступить к работе?

– Немедленно. – Келлана взглянула на дверь и со вздохом сказала: – К сожалению, сейчас мне предстоит самое неприятное. Чтобы тело Каиры смогло залечить себя, необходим яд желтоспинного гризела. В очень больших количествах. – Она встала из-за стола. – Пойдем со мной.

Дракон был привязан к огромному дереву в сотне шагов от жилища Келланы. Он шевельнулся и уставился на Виру подозрительным взглядом.

– Драконов приручить невозможно, – сказала Келлана. – У них слишком холодная кровь, их не одомашнишь. Но у меня с Гракусом установилось взаимопонимание. Своего рода перемирие. Я всегда думала, что в один прекрасный день он нарушит наш уговор и сожрет меня целиком. Но у людей куда больше жестокости, чем у драконов.

Келлана пошевелила куст. Что-то щелкнуло, над головой гризела закачался металлический шар на веревке, а потом из него выпал большой кусок сырого мяса. Дракон клацнул зубами и начал сгрызать мясо