— Этот камень памяти содержит причину, по которой я никогда не попрошу тебя пойти со мной. Он принадлежит тебе. Это то, что ты решил вычеркнуть, забыть навечно. Я оставляю это здесь, если тебе когда-нибудь понадобятся ответы. — Я хотела бы предложить ей больше, но придется обойтись и этим. Я сняла с пояса маленький кожаный мешочек и надежно спрятал камень внутрь, чтобы Клаудия могла решить, что она хочет сделать, не прикасаясь к нему. — Кто-то, кому я очень доверяю, сказал мне, что, как только ты узнаешь правду, ты никогда не сможете вернуться в прежнее время. Выбирай с умом. Для тебя нет никакой срочности, никакого осуждения.

— Ты сожалеешь об этом? — спросила Клаудия тихим, немного печальным голосом.

— Открывать правду?

Я думала о душевной боли. Обмане. Множество предательств.

— Жизнь была бы проще, если бы я не знала. Даже знакомой. Но нет, я бы не вернулась, будь у меня выбор. Однако это решение можешь принять только ты. Если ты сейчас счастлива, доволена, это все, что имеет значение.

Сосредоточив свое внимание на камне памяти, она прошептала:

— Иногда я вижу сны. О жизни, которую, как мне кажется, я могла бы прожить. Мужчина, которого я могла бы полюбить. Но это всегда заканчивается кошмаром. С ним, вырывающим мое сердце. В других случаях это я вырываю его из своей собственной груди. Или иногда даже его. — Когда она, наконец, подняла глаза, на ее лице была благодарность, если не облегчение. — Спасибо тебе за камень, за выбор. Ты готова активировать клинок?

Я не была, но я должна была быть готовой. Я кивнула.

— Спасибо тебе, Клаудия. За то, что всегда был самым верным другом, который у меня когда-либо был.

Ее усмешка была полна озорства.

— Я уверен, что в будущем у нас будет много неприятностей. Теперь дай мне свою ладонь, богиня. Самый важный час твоего существования вот-вот начнется.

Двадцать пять

Гнев уставился на легендарный клинок. Он был рад, что я вернулась из Изменчивых Островов ровно до тех пор, пока я не рассказала о вещах, необходимых для снятия проклятия. Сейчас он выглядел так, словно я притащила гадюку в его личную библиотеку и посадила ее ему на колени. Он воткнул кинжал в стол с такой силой, что он завибрировал.

— Нет.

— Это мой выбор лишиться магии! Я не могу придумать лучшей причины для этого!

Демон скрестил руки, его лицо было намного мрачнее, чем штормовое море.

— Я уважаю это, но мой выбор не резать мою жену.

Мы стояли друг напротив друга, ни один из нас не отступал. В любое другое время, в любые другие обстоятельства, я бы не спорила. Он имел полное праве решать это самостоятельно. Но это было не только о нем, конечно же. Не только о нас. И нам нужно действовать, сейчас.

— У нас нет ни времени, ни других вариантов. Буквально. У нас есть всего лишь час, иначе и эта возможность будет утеряна. Пожалуйста. Не спорь со мной. Это наилучший шанс снять проклятие, и ты знаешь это.

— А если ведьмы лгали, что тогда? Ты правда веришь Сурси?

Он встал из-за своего стола, обходя клинок, даже не приближаясь к нему. Это будет единственный клинок, не используемый генералом войны. И тем, в котором он нуждается больше всего. Сурси хорошо сыграла в свою партию.

— Они показывали, что играют и лгут постоянно. Где наши гарантии, что если я проткну тебя им и заберу магию, ты не умрешь? Как мы можем быть уверены, что это не обычная уловка, чтобы забрать твою магию себе. У нас недостаточной информации, и я не собираюсь рисковать тобой или твоей магией, отдавая врагу, особенно когда замешана Сурси.

Я поджала губы. Не могу сказать, кто дал мне информацию или помог мне.

— Я доверяю своему источнику. А ты должен доверять мне.

— Доверие тебе это не проблема. — Гнев пошел к выходу, его были руки прижаты к бокам. — Твой источник может быть уверен в этом, но нет доказательств, что его информация не подставная. Ему могли соврать. Если бы я знал, кто сказал тебе об это, я бы мог изучить и найти больше.

Я уже подумала, что память Клаудии могла быть подделана, но решила молчать дальше. Я взглянула на часы возле каминной полки. Не была уверена, сколько времени займет процесс удаления моей магии, и не хотела продолжать споры. Я люблю своего мужа, но никогда бы не предала свою подругу во второй раз. У Клаудии было право выбора, хочет ли она снова связываться с принцами Ада..

Я также не ставлю Гнева в такое положение, чтобы скрывать этот секрет от своего брата. Если Гордыня обнаружит, что Гнев знает, что его жена жива и где ее можно найти, это будет нелегко забыть или простить. По веской причине.

Я взяла его за руку, умоляя.

— Клинок может убить меня, но он может сделать то, о чем говорил ты, твои братья, Сурси, и мой источник: разрушить проклятие. Когда мы впервые встретились, ты сказал, что ‘Однажды я назову тебя своей смертью’. Ты должен был знать, что это возможно. И это не должно останавливать тебя сейчас. Не тормози все, демон. Не когда мы больше всего нуждаемся в твоем грехе.

Взгляд Гнева был чистым золотым огнем, когда он столкнулся с моим.

— Остановись.

— Нет. — Я почувствовала, как кипит и растет его грех, и я подошла к нему, беря его лицо в руки. — Когда ты заставил вонзить кинжал тебе в грудь, я ненавидела это. Ненавидела, что ты вынудил меня сделать что-то ужасное. Но это было необходимо. Я не хочу нести только месть и хаос в мир. Я хочу сделать что-то хорошее. Это правильно, и я знаю, что ты печешься о правдивой справедливости, истинной справедливости. Даже если это что-то тяжелое и личное. И здесь, когда ты сможешь полностью любить меня, то сможешь сказать мне. — Я перекатилась на носочки и прошептала ему на ухо. — Тогда ты сможешь взять меня здесь. На твоем столе. И покажешь мне.

Челюсти Гнева были сжаты так сильно, что было удивительно, как он не сломал ни одного зуба. Он отстранился и уставился на меня со странной смесью эмоций, играющих на его лице, как будто одновременно запоминая мои черты и также отчаянно ища выход из этой ситуации. Но могущественный демон войны знал,