Катарина аж задохнулась от злости:

— К вашему сведению, я собирался провести вечер в компании вина и своей лютни. Но ваши почитатели настояли на моем присутствии тут. 

Они оказались позади остальных. Алхимик все еще нашептывал какие-то заклинания, подпитывая защиту вокруг деревни, а посланник склонился над Катариной:

— Здесь и так полно людей, а теперь мне придется беспокоиться еще и о вашей безопасности. Отвлекаться на вас! 

Сердце забилось неровными сумасшедшими толчками постыдной радости. Он будет беспокоиться о ней? 

— Не нужно обо мне беспокоиться. И отвлекаться на меня тоже не нужно. Я и сам могу о себе позаботиться. 

— Я уже видел, как вы о себе заботитесь. — Ван Лин сжал ее запястье и притянул к себе так близко, что она едва не соприкоснулась с ним грудью. 

Они смотрели друг другу в глаза, и казалось, что вокруг нет ничего. Ни черных монахов, караулящих добычу, ни крестьян, ни мертвых тел. 

— Слава богам, мы успели вовремя! 

Они отшатнулись друг от друга, когда совсем рядом раздался голос Дайске. Катарина наградила его злобным взглядом. 

Алхимик ответил ей точно таким же, а затем повернулся к посланнику:

— Щиты не смогут их долго сдерживать. А моих запасов хватит только на пару взрывов. 

Посланник словно и не слышал:

— Зачем ты пришел? 

— Помочь вам, вообще-то! Необязательно все делать самому. К тому же…  — Тут он с превосходством посмотрел на Катарину, — …одна красивая барышня очень о вас переживала. 

Впервые Катарина пожалела, что спасла кому-то жизнь. 

Ван Лин нахмурился, и она снова залюбовалась его лицом. Какой же он безумно красивый! Даже сейчас, грязный и потный. Окровавленный настолько, что казалось, будто он принимал кровавую ванну. И даже то, как он хмурился, было невероятно привлекательно. Широкие брови сходились на переносице в суровой складке. Их черноте могли позавидовать все красавицы Ванжана, которым для такого же эффекта приходится красить брови специальной тушью. Мужчина не должен быть таким красивым! Особенно, если в нескольких шагах от них затаились монахи, и смерть стережет в темноте. 

— Госпожа Айми. — Дайске стер с лица грязь. Походу, решил, что даже сароен сойдет, лишь бы его господин не поддался запретным страстям. 

Катарина вздернула подбородок и брякнула:

— Барышня Сюли тоже волновалась. 

Нерв на лице алхимика дернулся. Кажется, она не ошиблась — юная госпожа не оставила его равнодушным. 

— Вы приперлись сюда, чтобы повыпендриваться перед женщинами? — Почему-то гневный взгляд Ван Лина застыл именно на Катарине. 

— Мы пришли сюда, чтобы помочь вам! — Она встала на цыпочки, чтобы не чувствовать себя такой маленькой и незначительной рядом с ним. 

Он криво усмехнулся:

— Вы прекрасно помогли! Кроме нас монахи получат еще двух алхимиков! 

— Я — лекарь. — Катарина скрестила руки на груди.

— Поверьте, им все равно, кого убивать — алхимика или лекаря. 

В их спор вмешался Дайске:

— Вообще-то нет. Им зачем-то нужны женщины. 

В этот самый момент раздался жуткий скрежет. Катарина вздрогнула от страха и вместе с мужчинами обернулась. Монахи пытались пробить щит. Они царапали по нему когтями и облизывали своими жуткими языками, молотили кулаками. А потом вдруг снова неподвижно замерли. 

Только их предводитель раззявил зубастую пасть в жутком оскале:

— Время идет… Утекает, как песок… Ваши жизни в обмен на никчемных же-е-е-енщин… Зачем они нужны? Годятся лишь ноги раздвигать… Неужели они стоят того, чтобы погиб насле-е-е-дник престола?..

Катарина нервно сглотнула и отступила назад. Сильная ладонь легла на ее плечо и сжала. По телу растеклось такое необходимое тепло. Только сейчас она осознала, что дрожит от холода. 

— Идемте. — Голос посланника звучал ровно и уверенно, словно он не испытывал ни капли страха. 

А вот она тряслась от ужаса. При чем здесь наследник престола, Катарина не понимала, но вот слова о женщинах заставили ее испытать почти обморочный ужас. Неужели они знают ее истинный пол? А что, если да? Вдруг мужчины все-таки решат выдать монахам женщин? Что ей тогда делать? Монахи потребуют и ее, и тогда она попадет в лапы этих монстров. А она не хотела умирать. Очень не хотела. Она хотела жить. Плевать, что даже под личиной мужчины. Просто жить. Разве это преступное желание? 

— Вы весь дрожите. Что случилось? Все хорошо? — Посланник заглянул ей в лицо и попытался убрать ладонь, но Катарина не сдержалась и накрыла мужские пальцы своей рукой, прижимая так крепко, что ощутила каждую шероховатость его огрубевшей кожи. 

— Не убирайте! — Голос предательски дрожал, а она никак не могла прогнать из головы жуткие воспоминания. 

— Ну где вы там? — К ним подбежал Ясуо. — Почему так долго? Я тут дом один присмотрел. Кажется, в нем староста жил. Он большой — всех вместит… Сможем обсудить, как дальше быть-то… 

— Идем уже. — Голос алхимика звучал странно насмешливо. — Сейчас, только господин лекарь передумает в обморок падать, и сразу подойдем. 

— Вас ранили? — Ясуо подскочил к Катарине и едва ли не затанцевал вокруг нее, пытаясь найти раны. 

— Со мной все хорошо! Просто… не ожидал, что увижу этих тварей так близко. — Катарина обхватила себя за плечи. 

— Боги… изнеженнее вас только женщины! Да и то, лишь «тепличные» аристократки. — Демонов алхимик хлопнул ее по спине. От силы удара она едва не шлепнулась лицом прямо в землю. 

— А вы прям стали экспертом, сразившись с ними один раз? — В очередной раз Катарина пожалела, что она не мужчина, — а то врезала бы этому пустозвону и поборнику морали. Вот только вряд ли ее удар вообще достигнет цели. 

— Замолкните! Оба! — Посланник убрал руку с ее плеча, заставив Катарину едва ли не застонать от холода и разочарования. — Ночь на исходе, монахи только и ждут, когда ваша защита спадет, а вы решили поспорить? 

— Вот-вот! — Ясуо согласно закивал. — Нашли время причиндалами мериться. Быстрее за мной! 

Дом, который присмотрел Ясуо, и впрямь оказался большим. Выжившие в бою с монахами ожидали снаружи, боязливо косясь на пустые глазницы окон. Катарина понимала, почему никто не решается войти: дом выглядел зловеще. Наверное раньше он был богатым и уютным, но сейчас казался жутким. Вольно гуляющий ветер трепал паутину и выцветшие фонари над дверьми. По столбам, поддерживающим крышу, тянулся плющ и шипастые розы с крошечными цветами, которые уже начинали увядать. 

— Ну, чего застыли? Шустрее давайте! — Ясуо толкнул заунывно скрипнувшую дверь и бодро нырнул в темноту. 

Уставшие крестьяне, заключенные и солдаты боязливо потянулись за ним. Катарина не могла понять, что ее останавливает. Взгляд зацепился за расписной шелк фонариков. Отблесков щитов хватало на то, чтобы разглядеть искусное изображение ив у изящной беседки. В голове крутилась какая-то мысль, но Катарина никак не могла за нее ухватиться.