— Пит, — мягко начал он, — я так понимаю, что тебе до этого не доводилось еще…

— Убивать? — закончила за него Петра. — Так оно и есть.

— С этим не так просто справиться, — продолжил Бун. — Даже если у тебя и не было другого выхода. Может, тебе стоит… ну, сходить к врачу… чтобы выговориться.

— И почему мне кажется, что и тебе когда-то то же самое советовали?

— Если бы я знал, что эту кашу заварили наркокартели, я бы тебя и близко не подпустил к расследованию, — сказал Бун. — Мне очень жаль, что все так вышло.

— А мне нет, — помотала головой Петра. — Мне совершенно не жаль.

Ее поразительные фиалковые глаза наполнились слезами.

Бун наклонился, забрал из ее рук пиво и поставил бутылку на стол. Затем притянул Петру к себе поближе и крепко обнял.

Уткнувшись ему в грудь, девушка разрыдалась.

Прошел чуть ли не час, прежде чем Петра отстранилась, села прямо и сказала:

— Спасибо, Бун.

— Не за что.

— Ты очень хороший человек, Бун Дэниелс, — объявила она и поднялась с дивана. — Я пойду умоюсь и вообще приведу себя в порядок.

— Ты голодная? — спросил Бун. — Или может, чаю хочешь? Или все-таки съешь что-нибудь?

— Нет, спасибо, — покачала головой Петра. — Я, наверное, спать пойду.

— Ты занимай спальню, а я лягу на диване, — решил Бун.

Петра кивнула и ушла в ванную.

Бун забрал со стола бутылки, вылил остатки пива в раковину и уставился в окно. Что-то тут не сходится, подумал он. Ладно, допустим, деньги, стоявшие за «Райскими кущами», принадлежали картелю Баха, но…

Петра вышла из ванной в одной лишь футболке Буна. Она тщательно причесалась, подправила макияж и выглядела просто ослепительно.

— Я хотела, чтобы у нас все было как положено — с красивым тонким пеньюаром, который я специально купила, с приятной фоновой музыкой и надушенными простынями, но вот — пришлось удовольствоваться тем, что оказалось под рукой.

— Ты чудесно выглядишь.

— Пойдем в спальню.

Бун замялся:

— Пит, ты испытала шок… Может, ты и сейчас еще в шоке, ты сейчас особенно уязвима… Мне не хотелось бы этим злоупотреблять.

Петра кивнула:

— Мне было страшно, я видела ужасные вещи, я убила человека и не уверена, что спокойно это переживу, но прямо сейчас, Бун, прямо сейчас мне нужна жизнь. Я хочу, чтобы ты был во мне, хочу двигаться под тобой, как океан, который ты так любишь. Так что пойдем в постель.

Бун взял Петру за руку, и она отвела его в спальню.

Петра спала мертвым сном.

Это, к счастью, всего лишь образное выражение, думал Бун. И все благодаря Джонни.

Ему не давал покоя один важный вопрос: кто сдал меня картелю? Джонни был одним из немногих, кто знал, что у меня есть информация по «Райским кущам».

Нет, подумал Бун. Он не мог меня сдать.

Так что подумай еще раз, дурень. Кто еще знал о «Райских кущах»?

Разумеется, Билл Блезингейм.

Еще Николь. Но и она была тут ни при чем — Бун позвонил ей из полицейского участка и удостоверился, что она жива и здорова. Девушка в последний момент передумала ехать к Блезингейму домой.

Значит, Джонни и…

Дэн и Донна, осенило Буна.

Идеальная Пара.

Он вспомнил их с Джонни разговор наутро после убийства Шеринга.

«На пленке нет ничего, что помогло бы тебе раскрыть это дело, Джей».

«Может, они сказали что-нибудь…»

«Ничего они не говорили».

«А Николс слышал эту запись?»

Нет, понял Бун. Он не только ее не слышал, он даже не подозревает о ее существовании.

Бун вышел к своему грузовику, порылся в кузове и вытащил кассету с записью свидания Донны Николс и Фила Шеринга. Вставив кассету в проигрыватель, он промотал звуки их любовных утех и остановил пленку как раз на том моменте, когда Донна уходила утром из дома Шеринга.

— Тебе придется, — сказала она.

— Я ради тебя за решетку не сяду, — ответил Шеринг.

Повисла пауза.

— Если ты не изменишь свой отчет, нам с Дэном конец. Как ты можешь так со мной поступить? После всего, что…

— Ты поэтому начала со мной трахаться, а, Донна?

— Фил, умоляю тебя…

— А я-то думал, ты меня любишь, — горько рассмеялся Шеринг.

— Если дело в деньгах, — добавила Донна, — ты только скажи, мы заплатим, сколько попросишь…

Сверхсовременный ультратонкий беспроводной высокоскоростной радар, работающий в реальном времени, аккуратно вел запись всех мест, которые посещал автомобиль с датчиком. Бун нажал пару кнопок, и программа выдала ему список, составленный в ночь убийства Шеринга.

Ты ведь тем утром не поехал за Донной Николс, напомнил себе Бун. Ты проследил за Филом и предположил, что Донна уехала домой. Но…

Записи радара утверждали обратное. Согласно им, Донна сначала поехала в некий особняк в Пойнт-Ломе, провела там час и лишь после этого вернулась к себе.

Бун просмотрел все данные за другие дни. За последние два дня Донна Николс трижды наведывалась в тот же самый дом. Она — или ее шикарный белый «лексус» — побывала в Пойнт-Ломе сразу после того, как поговорила с тобой на вечеринке в парке Бальбоа. Незадолго до того, как тебя оглушили, связали, бросили в воду и начали допрашивать.

Чтобы узнать, куда же ты дел документы.

Включив радар, Бун проследил за его сигналом.

В это самое время Донна Николс снова находилась в Пойнт-Ломе.

Дом оказался весьма скромным сооружением в конце тупика ничем не примечательной улицы.

В нем не было ничего особенного, если только не знать, на что смотреть.

Бун знал.

Он сразу приметил две машины, припаркованные неподалеку, — потрепанный седан и фургончик, в каких обычно развозят своих чад по спортивным соревнованиям фанатичные мамаши. В обеих машинах сидели мужчины. Или, как их называют в наркобизнесе, сикариос. Бандиты. Телохранители.

«Лексус» Донны стоял на подъездной дорожке.

Бун понимал, что ближе подобраться ему не удастся — сикариос его быстро заметят и выбьют из него дух, прежде чем он успеет сделать два шага к дому, в котором прячется Крус Иглесиас. Развернувшись на узкой дороге, Бун решил попытать счастья на параллельной улице.