уже одетым для похорон трупом. Роберт судорожно сглотнул, отвернулся и закрыл за собой дверь. Следом за Миледи он вышел на улицу.

Они вместе доехали в карете до Милфордского спуска. Там Миледи пересела в лодку, чтобы отправиться вверх по реке в Мортлейк. Расставаясь с Робертом, она пожала ему руку и шепнула на ухо, что скоро все будет хорошо. Но он не поверил ей, вспомнив, как то же самое однажды уже обещал ему лорд Рочестер на этих же ступенях Милфордского спуска, когда они вместе направлялись в Мортлейк. Вера в обещание лорда привела его в имение Уолвертонов. А теперь Эмили умирает, и следом за ней та же участь может постигнуть весь Лондон. В полном отчаянии он приказал кучеру трогать. В душе он чувствовал, что его надежда на последнем издыхании, что она умирает вместе с Эмили.

По мере приближения к Уайтхоллу движение на улицах становилось все более оживленным. Дальше Чаринг-Кросс уже было невозможно проехать ни по одной дороге. Бока запрудивших улицы карет пестрели гербовыми щитами, и Роберт терялся в догадках, не пустились ли уже знатные люди в бега под впечатлением первых слухов о надвигавшейся чуме. Он оставил карету в конце Стрэнда и пошел к дворцу пешком, пробираясь между экипажами. За воротами Гольбейна толчея была еще больше. Недавно была объявлена война Голландии, поэтому всюду ошалело сновали чиновники и секретари, размахивая бумагами и обсуждая новости. Но Роберт заметил и слуг, таскавших кипы одежды и сундуки. Попадались на глаза и придворные, которые выглядели оставшимися не у дел. Он не мог поверить, что лорд Рочестер способен бежать, но во дворце его не было, и, как Роберт ни пытал его слуг, все они клялись, что не знают, где можно найти их хозяина.

У него не оставалось иного выбора, кроме возвращения к своей карете.

— На Пуддинг-лейн, — крикнул он, — и со всей скоростью, на какую способны лошади.

От его недавних замыслов найти лорда Рочестера, и спасти таким образом Эмили, не осталось ничего, кроме стоявших перед глазами призрачных картин бесполезной суеты возле умирающей девушки. Гигантский замок его надежды рухнул, и осталось только желание застать Эмили еще живой. Он крепко держался обеими руками за край сиденья и молился с таким отчаянием, какого никогда прежде не чувствовал. По мере удаления от Сити дорога становилась все более свободной, и Роберт видел из кареты, как окна вспыхивают светом, возвещая о наступлении сумерек. Он понял, что отсутствовал несколько часов, а этого времени было достаточно, чтобы угаснуть не только свету дня.

Когда они свернули наконец на Пуддинг-лейн, Роберт высунулся из окна, рискуя вывалиться из кареты. Он сразу же почувствовал слабость, которая внезапно обожгла желудок и стала подступать к горлу. Дом охраняли двое часовых. Выпрыгнув из остановившейся возле них кареты, он увидел на парадной двери висячий замок, а саму дверь заколоченной досками. На ней был нарисован красный крест и написаны слова мольбы о милости Господа. Роберт сомневался, что молитвы могут теперь помочь.

Он подошел к одному из часовых.

— Она умерла? — спросил он. — Девушка там, в доме, она умерла?

Солдат поднял на него взгляд. В нем читалось нервное напряжение.

— Вы ее знали?

Внезапно онемев, Роберт утвердительно кивнул головой, и часовой сразу же от него попятился.

— Пожалуйста, скажите, — попросил Роберт. — Я должен знать.

Часовой перевел дух. На его лице виднелись страх и сочувствие.

— Были слышны вопли, — заговорил он наконец, — и это были вопли умирающего больного. Когда мы вошли, девушка уже умерла. Там есть еще мужчина, он жив, хотя долго не протянет. Если вы пожелаете оставить нам денег, мы сможем проследить, чтобы у него была еда.

Онемевшей рукой Роберт нащупал кошелек и вытащил несколько монет. Он поднял взгляд на окна обеденного зала.

— Она еще там? — спросил он.

Солдат удивленно посмотрел на него.

— Благослови вас Господь, нет! — воскликнул он. — Ее сразу же забрали, чтобы подготовить для похорон.

— Забрали куда?

— Нигде поблизости ее просто не может быть. Никто не хочет, чтобы покойники, умершие от чумы, оставались в этом месте.

— Тогда, где же она?

— Похороны не моя забота, — сказал солдат, пожав плечами. — Ее могли забрать в церковь Сент-Джайлз.

— Когда ее увезли?

Часовой снова пожал плечами.

— Не могу сказать. Не очень давно.

Еще мгновение Роберт продолжал смотреть на него, потом отвернулся и наполненным мукой голосом крикнул кучеру:

— В Сент-Джайлз!

Он догнал тронувшуюся карету и на ходу запрыгнул в нее. Еще на бегу его начал душить смех безысходного отчаяния. Только теперь он понял, как ошибался, веря, что его грандиозные замыслы могут увенчаться успехом. Теперь у него было всего одно желание: взглянуть на мертвую Эмили до того, как ее зароют в землю и она станет невидимой для него навсегда. Он должен позаботиться, чтобы ее могила не оказалась безымянной, не осталась без его скорбного внимания.

Он снова высунулся из окна. Карета ехала быстрее, чем прежде. По мере приближения к трущобам, окружавшим церковь Сент-Джайлз, улицы становились все уже и темнее. Всюду, куда бы ни падал взгляд Роберта, он видел губительные последствия чумы. Дома стояли заколоченными, почти все были необитаемы, в заброшенных переулках громоздились огромные кучи мусора, сам воздух был, казалось, пропитан тяжелым зловонием заброшенности. Иногда из открытых окон слышались рыдания и крики боли. Они долго разрывали тишину многократным эхом. Но на улицах никого не было, кроме часовых, охранявших двери, отмеченные красными крестами. Роберт тщетно искал взглядом, не промелькнет ли чумная телега. Безмолвие смерти казалось полным.

Внезапно, как раз в тот момент, когда Роберт намеревался прекратить поиски, на него пахнуло отвратительным зловонием, и в тот же момент донесся отдаленный стук колес. Он приказал кучеру остановиться и выбрался из кареты. Ориентируясь по стуку колес, он свернул в боковой переулок, который завел его в лабиринт убогих кривых улочек. Наконец он увидел впереди себя телегу. Она была на полпути к переулку, ведущему к церкви. Возница кричал, обращаясь к окнам над головой и спрашивая, нет ли там мертвых, а его люди собирали гробы и лежавшие на голой земле обнаженные трупы.

Роберт крикнул, требуя, чтобы телега остановилась, но на него не обращали внимания, потому что эти люди ничего не слышали, кроме собственных криков и скрипа телеги. Он побежал по улице. Приближаясь к телеге, он попытался разглядеть наваленный на нее груз. При свете факелов трупы выглядели светящимися белыми привидениями, их бросали на телегу как попало, и они громоздились зловонной массой выше ее бортов. Роберт прикрыл рот рукой