– Лучше не думай о том, как мы высоко, – попросил Зверь, а моё воображение немедленно ухватилось за эту мысль и стало подбрасывать мне одну за другой картинки моей неминуемой смерти. Интересно, когда человек падает с очень большой высоты, о многом он успевает подумать до того, как его тело разобьётся о камни? Хочется верить, что я в этой ситуации умру от разрыва сердца…

А потом вдруг всё прекратилось. Ветер оставил в покое мои волосы, гудение смолкло, исчезло дрожание пола под ногами, а красный свет сменился на приглушённый электрический.

– Живы, – всхлипнула я и сделала два шага вперёд.

– Конечно, живы, – снисходительно согласился Зверь. – Теперь осталось только выяснить, где мы, – и тут же ответил на собственный вопрос: – Я бы сказал, что в космическом корабле… как бы странно это ни прозвучало.

Место, в котором мы оказались, действительно, больше всего походило на космический корабль из какого-нибудь фантастического фильма: странный, пугающий, чужой. Чужой и, вместе с тем, какой-то… домашний, что ли: с этажеркой, полной книг, с деревянным комодом, на котором стоял самый настоящий граммофон с большой золотистой трубой и с зеркалом во весь рост, отражавшим удивительную пару: бледную брюнетку в голубой ночной сорочке и распахнувшемся на груди тёмно-синем домашнем халате и рыжую растрёпанную девицу в зелёненьком пеньюаре. Поймав своё отражение в зеркале, девица обеими руками приподняла свою внушительную грудь, чтобы уложить её в декольте более выгодным образом, но вдруг чертыхнулась и сплюнула сквозь зубы:

– Вот же!

– Что такое? – испугалась я.

– Наши оборжутся все, когда мы в лагерь заявимся в таком виде… Впрочем, сразу туда нам всё равно нельзя…

Зверёныш покосился на мою бархотку, и я застонала.

– Чё-о-о-о-рт! Как же я о ней забыла? Всё пропало?

– Не сказал бы, – Зверь задумчиво почесал макушку, а потом решительно двинулся к пульту управления, занимавшему всю стену под окном, которое, видимо, являлось лобовым стеклом… Или иллюминатором? Не знаю, какая терминология в данной ситуации была бы более уместной.

– Есть у меня одна идейка… В любом случае, это сейчас не самое важное, – бросил мальчишка, усаживаясь в кресло водителя – пилота? – и подстраивая под себя его высоту. – Давай сначала уберёмся отсюда, а уж потом будем думать, как замести следы…

Я подошла к Зверю и остановилась у него за спиной. Глаза разбегались от количества кнопочек и разноцветных лампочек, которые спорадически вспыхивали то тут, то там.

– Ужас какой-то… – пробормотала я. – Зря мы всё затеяли. Не представляю, как ты собираешься с этим разбираться…

– Я тебя умоляю! Что тут разбираться? – Зверь рассмеялся. – Ты не запомнила, этот Антон не блондинка, случайно?

– Почему блондинка?

– Потому что машинка для блондинок… Смотри, – мальчишка указал на кнопочку, под которой было написано «Закрыть лифт», затем весело хохотнул, щёлкнув по тумблеру «Заблокировать двери».

За спиной раздался шипящий звук, я оглянулась и громко вскрикнула, наткнувшись взглядом на портрет в золотой раме, висевший справа от входа.

– Ты чего? – Зверь и не думал разделять моего изумления.

– Не знаю, – я подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть картину. – Он мне напоминает кого-то.

У мужчины, смотревшего на меня с холста, был цепкий взгляд хищника, холодный и безжалостный, он смотрел на нас, презрительно поджав губы, одну руку заложив за спину, а вторую опустив на голову огромного пса, сидевшего у его ног.

– Это кто? – почему-то прошептал Зверь, вдруг оказавшись прямо за моей спиной. – Их инопланетянский император?

– Правильно говорить – инопланетный, – тоже шёпотом исправила я, внутренне соглашаясь с определением «император», потому что на простого смертного мужик с портрета ну совсем не походил.

– Какая к чертям разница?.. – Зверь наклонил голову к плечу и посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом. – А знаешь что?

– Что?

– Ты только не нервничай, ладно?.. Но, по-моему, он на тебя чем-то похож.

Я испуганным взглядом жадно вцепилась в портрет, выискивая сходство, которого не было. Да, волосы тёмные, но гораздо светлее моих и с каким-то рыжеватым отливом. Глаза голубые… Нет, не голубые, скорее, серые, на мои совсем не похожие. Губы тонкие, на носу горбинка и россыпь круглых веснушек…

– Ничего и не похож, – выдохнула разочарованно.

– Нет, так-то не похож, – согласился Зверь. – Но вот, как он голову держит… И плечи… Не знаю, – он неожиданно засуетился, – может, просто показалось… Слушай, как-то мне вдруг моя идея угнать этот корабль больше не кажется гениальной.

– Угу, – мне она такой никогда не казалась.

– Надо побыстрее убираться отсюда, – Зверь с решительным видом вернулся к пульту и, нажав ещё пару каких-то кнопок, проворчал немного презрительно:

– Инопланетяне-инопланетяне, а противоугонный пароль пятилетка вскроет…

Где-то под нашими ногами загудели, разгоняясь, турбины, а уже в следующее мгновение я поняла, что мы падаем, и завизжала.

– Тихо! – рявкнул Зверь, схватившись за какой-то рычаг. – Дай мне минутку, чтобы с системой управления разобраться.

– Ты псих, – сообщила я, когда корабль выровнял свой полет. – Ты это знаешь?

– Поверь, ты не первая, кто мне об этом говорит, – рассмеялся мальчишка, а в следующее мгновение монитор, который ранее показывал нам лишь зелёные цифры, противно запищал.

– А вот и хозяин кареты проснулся, – Зверь поиграл бровью и ответил на вызов.

Экран полыхнул голубым светом личного кабинета Евангелины, и я мысленно отметила, что по эту сторону визора я на него ещё не смотрела, и непроизвольно сжалась, ожидая увидеть брезгливо поджатые губы и ледяной взгляд, а вместо этого наткнулась на яростно полыхающие зелёные глаза.

– Ты кто такая? – взревел тот, кого тонар называла Антоном. – И что делаешь в моём шлюпе?

– Старуха, ты слышала? – Зверёныш поправил грудь и оглянулся. – Эта тарахтелка для блондинок, оказывается, называется шлюп… Дядя, транспортное средство на сигнализацию ставить надо, чтоб его разбойники не угнали, вам мама не объясняла в детстве?

– Вернитесь назад! – рявкнул дядя.

– Ну, сейчас, – мальчишка покрутил пальцем у вис ка. – Я не до такой степени блондинка. Мужик, ты себя в зеркало видел? У тебя же на лбу написано, что ты сожрёшь меня живьём, как только я пришвартуюсь на территории Гвоздя Бога.

Антон зарычал. Нехорошо так, с обещающими скорую расправу нотками в голосе, дёрнул острым, выпирающим над воротником кадыком, а затем прикрыл глаза, громко выдохнул и процедил сквозь зубы:

– Клянусь именем моего рода, я ничего тебе не сделаю. Просто верни мне корабль, – бросил короткий злой взгляд на Зверя, а затем перевёл взгляд на меня и добавил: – И мою женщину.