— Тогда куда она делась? — Хенрике шагнула в сторону, заслоняя свою воспитанницу.

В приоткрытую створку показалась детская голова, тут же прячась.

Сиятельный в несколько шагов достиг двери, распахивая её. Уходящий мальчишка с котёнком на руках обернулся.

— Идём сюда, — подозвал его, заглядывая в лицо. Открытый взор без тени страха. Его Франц порой знал то, чего не знал никто. Если взрослые наблюдают за происходящим вокруг них осознанно, преследуя конкретную цель, заостряя внимание на интересующем предмете, то детская наблюдательность не выборочна. Они живут здесь и сейчас, подмечая абсолютно всё. — Ты чей?

— Теперь снова ничей, — Гензель, вздохнув, почесал затылок, поджав дрожащие губы, поправляя на руках вырывающегося кота, цепляясь локтем за рукоять длинного кинжала.

— Сирота, — чуть слышно подтвердила Хенрике, крестясь.

Герард уставился на панцербрехер, заложенный за кожаный ремешок, подпоясывающий курточку пацана.

— Откуда у тебя это? — аккуратно вытащил оружие, рассматривая на нём следы засохшей крови. Неприятно заныло в груди. Плотная тёмная волна проплыла перед глазами.

— Нашёл… — запнулся Гензель, — там… — махнул в сторону открытой двери.

— Знаешь, где твоя хозяйка? — внимательно следил за выражением лица мальчонки.

— Не знаю… — словно раздумывал. — Она не взяла маленькую лошадку.

— Как ты сказал?

От стука захлопнувшейся от сквозняка двери, котёнок юркнул на пол, устремляясь под столик у кровати. Гензель рванулся за ним:

— Куно, туда нельзя! — тащил его, уцепившегося за коврик, за задние лапы. — О! — Оставил кота в покое, выковыривая что-то из длинного ворса ковра.

Тоненькая паутинка золотой цепочки со скользнувшим с неё крестиком в пальцах мальчишки смотрелась необычно. Он подхватил крест, передавая господину.

Бригахбург больше не сомневался. Он уже знал, как всё произошло. Таша не сбежала и не уехала добровольно, её увезли силой. Его маленькая Пташка защищалась и ранила напавшего. Не хотелось думать, что на клинке её кровь. Перед взором встал хромающий Фальгахен с разодранным лицом. Всевышний, его женщине пришлось пережить такое… И это ещё не всё. Она там, опоенная и связанная, в его карете. Почему не заглянул в неё при встрече? Что ещё предстоит пережить Таше, пока он нагонит похитителей? Заложил за пояс панцербрехер брата. Чего-то не хватало для полного понимания произошедшего. Какой-то детали. Быстро схватив за плечо пискнувшую служанку, подтянул к себе:

— Ты сегодня прибиралась здесь?

— Д-да, господин. — Глаза Амали округлились от страха.

— Что было не так? — сильнее сжал её плечо.

Прислуга глянула на Хенрике, хватая открытым ртом воздух. Медлила.

— Ну!

От его голоса служанка сжалась. Колени подогнулись:

— Опрокинутая скамья была посреди покоев, ковры смяты, ложе…

— Что «ложе»? — Услышав вскрик девки, усилил хватку.

— На одеяле была кровь. — Амали не сдерживала рыданий то ли от боли, то ли от того, что она испытала, когда бывшая экономка приказала спешно прибрать покои госпожи. От вида погрома и следов крови её долго лихорадило. Всё падало из рук.

Отбросив девку, Герард ухватил Хенрике за локоть:

— Ты ведь догадалась, что произошло, так? — Сверлил её злым взором. — Почему лгала мне? Будешь и дальше говорить, что никто ничего не слышал и не видел?

Женщина побледнела, слабея в его руках:

— Господин граф, я не могла сказать другое. Для нас всех будет лучше, если госпожу Вэлэри будут считать сбежавшей с женихом добровольно, нежели… — замолчала, закрестившись коротко, мелко. — Вы должны понимать, что… — Кивала на покачивающуюся Эрмелинду, уцепившуюся за спинку стула. — Нас некому защитить. Вы же видите, что мы бессильны.

— Я вижу другое, — шипел его сиятельство. — Почему не организовали погоню? Вас всё устроило. Мне-то нужно было сказать правду!

— Почему? Вы такой же, как и любой другой… гость…

— Я не любой!

— Мне об этом неведомо, — упиралась компаньонка, терпя боль от безжалостно сжавшихся пальцев на её локте.

— Я ещё разберусь с вами! Всеми! — рыкнул Бригахбург.

Стремительно сорвавшись с места, ни с кем не прощаясь, направился к выходу, роняя на ходу:

— Когда очнётся пфальцграф, скажете, что я забрал всех свободных воинов. — Зажал в ладони крестик Птахи.

Глаза наткнулись на вырванный паз дверного засова. С силой грохнув по полотну двери, взвыл. Не от боли. Её он не чувствовал.

За ним увязался плачущий мальчонка, за которым бежал напуганный котёнок:

— Вы ведь вернёте её, да?

Не оборачиваясь, бросил коротко, уверенно:

— Да.

— Господин граф! — на выходе из патио его догнала женщина. Та, которая сидела у постели хозяина. — Простите меня, но я должна вам сказать…

Требовательные и настойчивые нотки в голосе заставили Герарда остановиться и обернуться:

— Я видел вас у ложа фон Россена. Вы кто?

— Экономка. — Она поправила сползающий на глаза чепец.

— Говорите.

— Госпожа Вэлэри не сбежала. Она бы никогда не бросила больного отца.

Да, он знал и это:

— Всё?

Женщина вздохнула:

— Хозяин утром собирался отказать господину графу. Я присутствовала при последнем его разговоре с госпожой Вэлэри. Подозреваю, что господин Фальгахен увёз её силой.

— Почему вообще дошло до такого? — Он словно сорвался с цепи. Сдерживаемая злость рвалась наружу. Сейчас у него было только одно желание: убивать. — Почему привечали Фальгахена? Я же всё написал пфальцграфу и просил дождаться меня! Почему госпожа Вэлэри не дождалась меня? Это же так просто!

Торопился к казарме. Рядом с ним, сбиваясь с быстрого шага, спешила Хельга. Её глаза горели негодованием. Она всё скажет этому самоуверенному… Подходящих слов для определения не находилось. И пусть её после этого накажут!

— Ждать? Кого? Когда? — Задыхалась от волнения. — Вы отписались пустыми, ничего не значащими фразами. Она рассказала мне, что вы были её женихом и должны были приехать неделю назад. Она верила вам и продолжала ждать. — Графиня торопилась, опасаясь, что её прервут. — Выдерживала давление со стороны женихов, отца, устраивающего её благополучие, пока тот не осознал свою ошибку и не отменил сговор. Вы не знаете, сколько ей пришлось пережить за это короткое время. А после рассказа господина Фальгахена, она вас уже не ждала. — Набрала полные лёгкие воздуха, выдохнув: — Он рассказал о вас… Всё рассказал!

— Что «всё»? — остановился как вкопанный, оборачиваясь к экономке, грозно сверкая глазами. — Говорите, дьявол вас бери!