При Бородино Наполеон развернул 587 орудий. Большая их часть была обращена против русских войск, которые защищали линию, начинавшуюся севернее редута Раевского и тянувшуюся до трех полевых укреплений, которые возвели солдаты Багратиона позади Семеновского и которые вошли в историю как Багратионовы флеши стреловидные, открытые с тыла земляные укрепления, чьи покрытые трещинами брустверы служили плохим прикрытием для тех, кто их оборонял. Когда флеши пали, русская линия, обойдя Семеновское, еще больше завернула к югу. Расстояние от редута Раевского до Семеновского всего 1700 м. Флеши располагались за деревней, в нескольких сотнях метров от нее. На этом участке были собраны русские войска численностью свыше 90 тыс. человек. Из рапорта М.Б. Барклая, составленного после сражения, следует, что его линии внутри этого выступа не просто находились под перекрестным огнем. Французские батареи неподалеку от Бородино также порой оказывались на фланге русских линий и имели возможность наносить им максимальный урон, простреливая их насквозь[315].

Правда, А.У. Веллингтон умел гораздо более эффективно, чем любой из русских или прусских генералов, использовать обратный скат и прочие естественные преграды для прикрытия своих войск. Однако Барклай действительно в ряде случаев отдавал приказ своим генералам держать людей в укрытии, но в ответ слышал, что такого на поле боя не было. Во время прогулки по позициям, занимаемым российской армией, на этом до сих пор не тронутом поле боя, легко убедиться в справедливости заявлений генералов. Вопреки традиции, некоторые русские командиры также приказывали своим людям во время бомбардировок ложиться на землю, хотя не все подразделения повиновались. Русские могут быть подвергнуты справедливой критике за то, что чрезмерно скучили свои войска и не держали хотя бы своих резервов вне зоны обстрела орудий Наполеона. С другой стороны, твердая как камень земля также представляла опасность с точки зрения рикошетов. Русские деревни, выстроенные из дерева, служили плохим подспорьем для оборонявшихся, поскольку грозили в любой момент загореться. По этой причине русские уничтожили деревню Семеновское еще до начала сражения. Очевиден контраст с теми преимуществами, которые дали армии Веллингтона каменные строения в Угумон и Ла-Хэ-Сент[316].

Плотность развертывания русских войск была призвана заставить Наполеона вести сражение на истощение. Ограниченное пространство на поле боя давало его отрядам мало места для маневра или использования тактического преимущества. Это пространство в буквальном смысле ограничивало и сам гений Наполеона. Ценой этому, и это знали русские командиры, были очень большие потери. Кроме того, установка на битву на истощение более или менее сводила на нет шансы русских на выдающуюся победу. Поскольку на поле боя присутствовал Наполеон, а его армия численно значительно превосходила силы русских (если иметь в виду профессионально обученные войска), такая победа в любом случае была маловероятна. Таким образом, во многих отношениях Бородинское сражение в миниатюре представляло собой кампанию 1812 г., в ходе которой российское высшее командование вынуждало Наполеона вести войну так, что это устраивало русских, но не его.

За свою историю русские войска привыкли сражаться на местности, дававшей им мало естественных преимуществ. Таким образом, по традиции они были более чем большинство европейских армий склонны к тому, чтобы возводить полевые укрепления с целью усиления своих позиций. Именно это они сделали и под Бородино, но лишь с ограниченным успехом. Наиболее мощные и профессионально возведенные укрепления располагались на крайних северных рубежах линии русских, позади деревни Горки. В этом районе боевые действия так и не были начаты, поэтому укрепления во многом оказались лишней тратой сил и времени. Двумя укрепленными участками, которые действительно сыграли важную роль по ходу сражения, были гораздо более слабые флеши Багратиона и редут Раевского. Хотя особенно редут являлся ключевым элементом оборонительной линии русских, следует с большой осмотрительностью принимать за чистую монету французские описания этих якобы грозных фортификаций[317].

Ни флеши, ни редут Раевского не были возведены при участии офицеров инженерного корпуса. Все немногочисленные кадры армейских инженеров получили другие задания, как и большинство саперно-строительных рот, но и те, и другие вместе взятые насчитывали не более пятисот человек. Московские ополченцы, выполнившие большую часть работ по сооружению редута Раевского, понятия не имели о том, как строить фортификации, и испытывали трудности из-за каменистости почвы и недостатка инвентаря. Слаженности действий не способствовал и спор между К.Ф. Толем и Л.Л. Беннигсеном о том, как наилучшим образом возводить укрепления на кургане. К.И. Опперман, старший и наиболее авторитетный инженер российской армии, в 1812 г., уделявший почти все свое внимание строительству крепостей, к моменту сражения еще не прибыл в расположение армии. Помимо этого, однако, имели место проволочки, связанные с поиском лопат и киркомотыг для ополченцев. Таким образом, работа началась к концу дня 6 сентября и продолжалась в течение всей ночи. Прапорщик Д.И. Богданов и его небольшой отряд саперно-строительных войск прибыли, чтобы помочь с возведением редута незадолго до полуночи. Работы были далеки от завершения, когда 7 сентября началось сражение[318].