– Меня, какого ты знала, больше нет! Я прилетел сюда, чтобы проводить в последний путь дочь!

– В каком это смысле «проводить»? – Альрика нахмурилась, ощутив в голосе маршала траурную обреченность.

Тургаон мысленно обратился к часам на руке:

– Через семнадцать минут корабль взлетит на воздух. Я остаюсь. А ты – смотри сама.

– Ты взрываешь «Улей»?! Сумасшедший! Зачем?

– Я хочу похоронить дочь!

Альрика заглянула ему в глаза, повела бровью и кивнула:

– Ага, понятно. Послушай, если сына здесь нет – ради бога, взрывай. Но когда я засыпала, в «Улье» находилось около восьмидесяти тысяч пленников, в основном – женщин. Они по-прежнему здесь?

– Не знаю, – маршал честно развел руками.

– Вот как? Хочешь взорвать тысячи ни в чем не повинных девчонок, на месте любой из которых могла бы оказаться собственная дочь?

– А что мне делать? Оставить врага безнаказанным?

– Останови взрыв, а я усыплю экипаж – и пленных, и хозяев. Я знаю, как это сделать – перед тем, как мой «изувер» оставил меня в этом морозильнике, он успел посветить во все свои тайны. Его называли «Отцом»… Не слышал?

– Слышал! – прорычал Тургаон. – Этот самый «Отец» боролся с моей девочкой и сгорел вместе с ней!

– Тогда: если другого Отца в «Улье» нет, я запросто могу стать «Матерью»… Осталось шестнадцать минут?

– Да…

– Время идет! Ну что, согласен? Пойдешь спасать людей или заберешь всех с собой в могилу? Отмени взрыв, а я подарю тебе корабль! И не просто корабль – космический город древних мантийцев! Давай же, Тургаон! Решайся!

Тургаон поднялся на ноги. Альрика была права – ослепленный желанием мстить, он едва не погубил тысячи совершенно невинных людей. А ведь знал, что трюмы «Улья» должны быть переполнены пленниками… Выходило, Леверсон прав – когда-то великий полководец и в самом деле стал невменяемым!

– Я попробую, – опомнился маршал. – Но ты не жди результата: усыпляй всех и беги с корабля!

– Если усыплю, уснешь и ты – некому будет разминировать бомбу. Я поступлю по-другому: запрограммирую Мозг «Улья» – через двадцать минут он пронижет все узлы и каюты нервно-паралитическим излучением, действующим даже через пресловутые латы абордажников – люди спокойно заснут, а когда проснутся, здесь уже будут хозяйничать солдаты Лиги.

– Владимир… Русского графа зовут Владимир, – вспомнил Тургаон. – Пусть Мозг свяжется с этим человеком – его войска сейчас ближе, чем крейсера Лиги. Мозг знает, как – пираты уже вели с его помощью переговоры с соседними государствами…

Тургаон прислушался к часам – до взрыва оставались двенадцать минут. Маршал бежал к колодцам в лифтовые шахты приводов, оступаясь о в беспорядке разбросанные повсюду тела пиратов и натыкаясь на бродящих среди трупов вооруженных молодых Братьев с ошеломленными выражениями на бледных лицах.

Бартерианцев уже нигде не было – ни живых, ни мертвых. Наемники отступили, забрав с собой тела и раненных, и убитых. Снаружи тоже никто не ждал – три десантных крейсера покидали в эту секунду воздушное пространство планеты. Пути к отступлению не существовало…

Препятствий движению Тургаон не боялся – ему вполне хватило той толики оставшихся внутренних сил, которые требовались, чтобы внушить встречающемуся «молодняку», что они ничего не видят, а идущим мимо них незнакомец – всего лишь плод обостренного воображения, и даже более – игра света и тени. Маршал боялся другого – разминировать установленный Дербероном заряд мог только самый опытный армейский сапер и то – при наличии времени и специальной аппаратуры.

Когда взрыватель предстал перед его глазами, Тургаон понял, что опасался не напрасно – отключить таймер маршалу было не по силам. Оставалось всего семь минут, за которые следовало принять решение – бежать с корабля-города или попытаться все же спасти жизни ни в чем не повинных молодых пленниц – как правильно заметила Альрика, на месте любой из которых могла оказаться его бедная Кани… Маршал выбрал второе.

С минуту он размышлял, как осуществить задуманное. Максимум, что можно было успеть за шесть минут – отсоединить от надежно закрепленного взрывателя несколько капсул боезаряда, полагаясь, что мощность взрыва окажется недостаточной, чтобы начать цепную реакцию в жерле гигантского гиперпривода. Вынести за пределы «Улья» всю бомбу, чтобы она разорвалась подальше от этого места – для этого требовались еще минут десять и готовый к полету бот, чего, разумеется, не было.

– Начнем! – вздохнул великий альтин.

Сконцентрировав все свое внимание, сосредоточившись, Тургаон начал очень быстро набирать на каждой капсуле коды, размыкающие замок крепления цилиндра к телу бомбы. Разомкнув все замки, нужно было еще снять каждый шестидесятикилограммовый цилиндр с зарядом с креплений и перенести его на расстояние, на котором он точно не детонирует. А с уверенностью можно было утверждать, что заряды не детонируют только, если окажутся за пределами зала гиперпривода, на самом верху лифтовой шахты.

Работа, непосильная для измученного жизнью старого вояки! Но Тургаон не сдался – он использовал все – и телекинез альтина, и собственные мускулы, и волю к победе закаленного кадрового офицера.

Часы стучали у него в голове, ведя обратный отсчет времени: «одна минута двадцать секунд, одна минута десять секунд…». Руки и ноги отнимались. Солнечное сплетение стонало, предупреждая о недостатке внутренних сил альтина. Но маршал не останавливался до те пор, пока в голове не прозвучало: «тридцать секунд».

Тогда Тургаон оглянулся – из пятидесяти установленных на генераторе Дербероном капсул с зарядом, тридцать девять лежали на площадке лифта, на которой прибыл сюда маршал. Времени на остальные одиннадцать уже не оставалось. Даже добежав до лифта, чтобы толкнуть рычаг, Тургаон рисковал потерять те секунды, которые нужны были для благополучного прохождения цилиндрами с зарядом лифтовой шахты – маршал толкнул рычаг силой воли, лишаясь, таким образом, возможности собственного спасения.

Секунды продолжали бежать, лифт устремился вверх, а Тургаон позволил себе расслабленно улыбнуться. Двадцать секунд – более, чем достаточно, чтобы добежать до саркофага с дочерью, открыть стекло и успеть поцеловать обожженное, но родное, любимое, милое, драгоценное лицо…

– Навигационный крейсер в зоне поражения, – сообщил Мозг. – Подтверждаете приказ о ликвидации?

– Почему ты спрашиваешь? – удивился Григ. – Разве приказ плохо сформулирован?

– Опознавательные сигналы крейсера наши. Навигационная система ответила на мой запрос – я могу посадить крейсер в порту «Ослепительного», не повреждая его.

– Отлично! Сажай!

Григ поднялся с кресла и решительной походкой направился в порт, намереваясь лично встретить и наказать «распоясавшуюся беглянку». За ним последовали Дор, Вик и десяток Синих Демонов.