Володя залезать на вышку не стал: во-первых, далеко не факт, что сооружение выдержало бы двоих (да и одного-то рослого юношу — едва ли!), а во-вторых, заведенный порядок предусматривал и патрулирование на земле — там вокруг поля уже и тропинка была протоптана. Поначалу Настя решила, что при распределении ролей ей повезло: часами нарезать одни и те же круги — это же свихнуться можно! Однако к исходу часа дежурства, когда от неподвижного сидения в центре площадки спина у нее начала ныть, а ноги — затекать, в голове девушки появились на этот счет первые сомнения.

В довершение всего, вахта оказалась необычайно скучной. Ни один коварный супостат в поле Настиного зрения так и не нарисовался, вид согнутых спин девушек в промокших от пота футболках скоро набил ей оскомину, а ученым лукоморским котом бродивший вокруг делянки Володя песен не заводил и сказок не говорил. Единственным событием, мало-мальски выбивавшимся из заскорузлой рутины за все время дежурства, было появление со стороны крепостных ворот англичанки Хилари в компании Джулии (подействовала, видать, та инопланетная таблетка!) и вооруженного мушкетоном рыжего Артема. Девушки неспешно прогуливались, светски беседуя, паренек с мрачным видом плелся шагах в пяти позади них. Но, описав дугу по степи, троица быстро скрылась за стеной, и взгляду снова сделалось не за что зацепиться.

Так что не удивительно, что в Крепость Настя явилась вымотанная, не столько даже физически, сколько душевно. А ведь впереди еще «светила» бессонная ночь! Дернул же ее черт напроситься на это внеочередное дежурство!

Переодевшись в чистое — крышу над наблюдательной вышкой соорудить никто не позаботился, и не только девушки в поле пропотели под палящим солнцем — Настя без особого аппетита перекусила в столовой зеленой кашей и, подхватив верный мушкетон, направилась в медотсек, где сменила Пашу Кима. Юноша заверил ее, что никаких инцидентов в его дежурство не произошло.

— Да и вообще, скорее всего, Ира все сочинила, — предположил он, уходя. — Она у нас вообще такая: любит затейливо фантазировать…

Мысль о том, что сейчас эта затейница с фантазиями находится возле Тимура, пришлась Насте совершенно не по вкусу.

Между тем, пленники в боксах готовились ко сну. Первая камера Настю мало интересовала, а во второй трое уже лежали: один — королем на койке, двое — прямо на полу. Четвертый турок сидел в углу, поджав колени к груди и уткнув в них голову, для пятой, Хюррем, едва осталось место, чтобы стоять, вжавшись спиной в стену. Выглядела узница, прямо скажем, неважнецки: ссутуленная фигура, растрепанные, утратившие блеск и объем волосы, отеки под опущенными в пол глазами, но, по крайней мере, ни свежих синяков, ни новых надрывов на одежде Настя у нее не заметила.

Продолжив ревизию подотчетного хозяйства, девушка перешла к боксу с трутнем. Монстр в личине «Дили» — на этот раз одетой — чинно сидел на койке. При появлении Насти за дверью Чужая повернула лицо к входу — хотя видеть свою тюремщицу, казалось бы, не могла. Наверное, просто так совпало.

С минуту Настя задумчиво разглядывала «девушку» в боксе. Та больше не шевелилась, словно ждала чего-то. Наконец, отступив от двери, Настя поискала глазами стул и, обнаружив его в двух шагах за спиной, уселась, положив мушкетон на колени.

— Вот интересно на самом деле, понимаешь ли ты по-турецки? — пробормотала себе под нос девушка, вспомнив разговор перед обедом.

«Нет, — яркой вспышкой возникло внезапно прямо у нее в мозгу. — Не. Понимаю. Но. Moiy. Выучить. Если. Потребует. Страта».

— Что?! — Настя подскочила со стула. Мушкетон полетел на пол, но девушка о нем и не вспомнила, впившись широко распахнутыми глазами в Чужую — лицо у той уже было не Дилино — ее, Настино. — Это ты?! Прочь из моей головы!

«Как. Будет. Угодно…»

— Хотя нет, стой! — поспешно выкрикнула Настя, передумав. — Сначала ответь! Ты что, читаешь мои мысли?!

«Не. Совсем. В. Этой. Личине. Я. Ими. Мыслю. Отчасти».

— И ты… Ты меня видишь? Через зеркало?

«Не глазами».

— И утром видела?

«Да».

— А остальных? Дашу? Веру? Турок?

«Всех. Кто. Близко».

— И знаешь, о чем они думают?

«Если. Надену. Нужную. Личину. Но. Не. Всех. Некоторых. Пока. Не. Могу. Трудно. Очень. Я. Только. Учусь».

— О чем сейчас думает Хюррем? — быстро спросила Настя.

Копия ее лица по ту сторону двери исказилась судорогой, черты его на глазах изменились, волосы потемнели и изогнулись волнами, футболка натянулась на увеличившейся размера на два груди — Чужая обернулась турчанкой.

«Трудно. Не. Отработанная. Личина. Пока. Только. Общий. Настрой. Страх. Усталость. Стыд. Отвращение. Отчаяние, — для того, чтобы «ответить», трутню снова пришлось принять вид Насти. — Могу. Попробовать. Разобраться. Нужно. Время».

— Разберись! — потребовала девушка.

«Приоритеты. Задач. Мне. Указано. Что. Ты. Член. Страты. Хотя. Тебя. Не. Было. На. «Ковчеге». Но. Твой. Статус. В. Страте. Невысок».

— Ты можешь разобраться или нет? — нахмурилась Настя, запутавшись в этой череде выстрелов-мыслей.

«Могу. Нужно. Время. Иные. Задачи. Важнее».

— Эта тоже важная! — заявила девушка.

«Я. Уяснила».

— Ну тогда не буду тебе мешать… — Настя подняла с пола мушкетон и взялась рукой за спинку стула, намереваясь переставить его к двери соседнего бокса, но внезапно ей в голову пришла новая идея. — Нет, погоди! Еще один вопрос. А ты… Ты можешь сказать, о чем сейчас думает Тимур? — с ноткой смущения в голосе выпалила она.

Футболка трутня, кажется, едва не треснула на резко раздавшихся плечах, когда «Настю» в боксе сменил «Тагаев».

«Нет, — пришел «ответ» через четверть минуты. — Очень. Далеко. Не. Хватает. Умения. Или. Сил.».

— Ну и ладно… — с некоторым даже облегчением бросила девушка, успевшая испугаться, что услышит что-нибудь не то. — А что, другие знают, что ты вот так вот… — она запнулась, подбирая слово. — Телепатически можешь общаться? Олег? Мамаев?

«Новый. Навык. Не. Успела. Известить. Страту».

— Ясно, — кивнула Настя. — Ну ладно, тренируйся…

Передвинув стул, она уселась напротив входа в бокс Хюррем. Там все было без изменений: парни, включая сидящего в углу, похоже, дрыхли, турчанка косплеила кариатиду, подпирая спиной стену. «Страх, усталость, отчаяние…» — вспомнила Настя «слова» трутня. Пожалуй, не требовалось быть Чужой, чтобы безошибочно считать эти чувства с лица узницы.

Устроившись поудобнее, Настя прикрыла веки. Не одна Хюррем сегодня устала…

«Боль. Стыд. Отвращение. Страх», — набатным колоколом ударило в ее мозгу. Поняв, что задремала, девушка разверзла глаза: ситуация в боксе успела измениться кардинально. Никто там больше не спал: трое парней в рядок сидели на койке, а четвертый, косматый и голый по пояс, нависал над забившейся в угол съежившейся Хюррем. Бурно жестикулируя, турок что-то говорил девушке (слов из-за двери слышно не было), в ответ та лишь отчаянно мотала головой из стороны в сторону. Внезапно он ударил Хюррем по лицу — почти без замаха, тыльной стороной ладони, но, очевидно, с немалой силой. Девушка отпрянула, врезалась затылком в стену и начала оседать на пол, но парень грубо подхватил ее левой рукой, рывком поставил на ноги и одновременно запустил правую руку Хюррем под футболку.