— После школы у меня был твердый уровень «upper-intermediate», «выше среднего», по-нашему, — проговорила Ада. — Но я год вообще не практиковалась, могла растерять…

— Под кроватью искала, растеряша? — тут же встрял Лысый Чибис.

— Ну, выбирай напарника, — усмехнулся тем временем Стас, толкнув локтем Светлова. — Точнее, напарницу!

— Неплохо было бы еще в юридической лексике ориентироваться, — заметил Олег, обводя взглядом вызвавшихся девушек. — Сам я знаком с азами, но помощь точно не помешает.

— Я разберусь, — быстро и уверенно заявила Измайлова.

— А я — не факт, — покачав головой, призналась Ада.

Настя зачем-то снова посмотрела на Тимура — и промолчала, неопределенно пожав плечами.

Это решило дело.

— Значит, Галя, — заявил Олег.

Избранница просияла.

— Светлов и Измайлова идут в поход — скажите мне, что у меня не дежа вю! — картинно схватилась за голову Света.

— Английский нужно было учить, двоечница! — подначил ее Макс.

— А тебе на юридический поступать! — парировала девушка. — Сейчас бы на пару в Англию махнули!

— По нынешним временам, фраза «Чего ты там не видела?» как никогда актуальна, — с усмешкой заметил ей Лысый Чибис.

Планета Новая Земля, Крепость Росс, тридцать дней до подведения черты

Олег, Галя Измайлова и англичанин Бонд, и в самом деле удивительно похожий на своего литературного однофамильца (именно книжного, не разномастного киношного — даже шрам на той же щеке), уехали на рассвете — до границы «поводка» их должны были подбросить на вездеходе, дальше — пешком. Но еще затемно Крепость на тех же шести колесах покинул другой отряд — в составе Тимура, бритоголового Антона и Иры Зварыч. В отличие от посольства, направлявшегося на северо-восток, его путь лежал на запад: пришла пора поближе взглянуть на пресловутую неприступную базу на морском берегу, куда «ушли» бесценные батарейки.

Проводить разведчиков Настя не успела: не знала, что те отправляются в такую рань и, выбежав за ворота, увидела лишь растворяющуюся в утреннем сумраке тупую корму вездехода. Досадуя: на себя (за то, что не сообразила узнать время заранее), на Тимура (во-первых, за то, что не предупредил, в во-вторых, за то, что накануне уговорил ее не набиваться в посольство с Олегом, а теперь, вот, сам свалил, не удосужившись попрощаться, да еще и в компании девицы) и, до кучи, на пленных турок, караулить которых ей предстояло заступить буквально через четверть часа, девушка вернулась в Крепость.

Пост в медотсеке она приняла у Даши — высокой девушки с очень короткой, несколько по-мальчишески выглядевшей стрижкой-пикси и красивой фамилией Макаускайте. Помнится, была такая волейболистка в сборной Литвы — Вилте Макаускайте. Настя даже уточнила, не родственница ли, но Даша лишь недоуменно пожала плечами:

— Папа у меня, вообще-то, из Красноярска. Его предки там еще при царе Горохе жили. Где Сибирь, а где Литва?

Условия, в которых содержались пленные, вряд ли получили бы одобрение земных правозащитных организаций. Девять человек теснились в двух боксах — четверо в одном, пятеро в другом. Единственную девушку — Хюррем — изначально поместили отдельно — в третьем, но после возвращение в Крепость Чужой, его пришлось освободить для трутня, и турчанку перевели к соплеменникам. На трех квадратных метрах, половину из которых занимала койка, вчетвером, а уж тем более, впятером, наверняка приходилось несладко. Узники не могли даже одновременно прилечь и, вероятно, спали по очереди. Не то, чтобы Насте было их жалко («кто с мечом к нам придет…», и все такое), однако, определенную неловкость от наблюдаемой картины она испытывала.

Снаружи двери боксов были прозрачными, но без нужды подглядывать за пленниками представлялось Насте занятием низким, и быстро пересчитав узников по головам — убедиться, что приняла полный комплект — девушка переместилась к третьему изолятору — тому, где держали Чужую. Монстр стоял прямо перед выходом — в личине худенькой кареглазой блондинки. Настя уже видела его в этом облике: перед воротами Крепости, когда принесший Галю трутень принял его по требованию Олега, скинув личину «Геры». Но тогда на «девушке» были хотя бы штаны. Сейчас — не было ничего (одежда аккуратной стопочкой лежала на койке).

В первый момент Насте показалось, что Чужая смотрит прямо на нее, но, скорее всего, трутня интересовало лишь собственное отражение в зеркальной двери. Окинув его придирчивым взглядом сверху донизу, монстр внезапно задрожал — и принялся меняться. Сделался выше, лицо немного вытянулось, а волосы, наоборот, стали короче — и на глазах превратился в копию буквально только что покинувшей медотсек Даши. Чуть склонив голову, трутень приподнял руку, пошевелил кистью, затем поджал одну ногу, покачался на другой, повернувшись к зеркалу спиной, оглянулся через плечо, поправил пальцами короткую прядь над ухом. Затем, как видно, удовлетворившись осмотром, оборотился лицом к двери, постоял секунду — и его тело снова сотрясла дрожь.

Сначала Настя даже не поняла, чью личину примерила изобретательная Чужая на этот раз: из бокса на нее смотрела невысокая девушка с длинными, светло-русыми волосами, серыми глазами, прямым, чуть вздернутым носиком и острым подбородком. Тело ее покрывал ровный, без бледных следов от купального костюма, загар. Грудь могла бы быть и побольше, а ноги — малость подлиннее, и совсем не обязательно так косолапо ставить левую, но, в целом, пожалуй, далеко не урод. И очень, очень знакомая…

— Э! — вырвалось у Насти одновременно с узнаванием. — А ну, перестань!

Словно услышав, «Настя Журова» за дверью бокса подмигнула через дверь своему растерянному оригиналу (на самом деле, конечно же, отражению в зеркале) и повернулась спиной, продемонстрировав некрасиво торчащие лопатки. То, что располагалось ниже спины, также произвело на настоящую Настю удручающее впечатление.

— Все не так на самом деле! — бросила она, борясь с искушением уединиться где-нибудь с зеркалом и проверить. — Ты вообще этого видеть не могла! Додумала все!

Впрочем, слышать ее запертый в боксе трутень все равно не мог. Внезапно осознав всю нелепость ситуации Настя не сдержала улыбки.

— И все-таки ты не права, — проговорила затем, уже скорее забавляясь, нежели негодуя. — Последние недели меня, конечно, потрепали, но не до такой же степени! И потом, спереди ведь нормально показываешь! Ну, почти… Ладно, ладно, я поняла, над чем нужно поработать! Как только — так сразу!

Тем временем Чужая продолжила экспериментировать с личинами, последовательно продемонстрировав Насте Галю (вот ей трутень вовсе уж не польстил, представив чуть ли не угловатым подростком), Инну (с этой было все в порядке), Аню (на плече у нее оказалась татуировка в виде пылающего черепа с розой в зубах — едва ли Чужая ее просто придумала), а затем…

— А вот этого ты точно не видела! — пробормотала Настя, краснея и поспешно отворачиваясь: за прозрачной дверью стоял Тимур. То есть, конечно, не Тимур — монстр в личине Тимура, но все равно… — Этого даже я пока не видела… — она стрельнула глазами в сторону бокса, но, устыдившись, тут же снова отвела взгляд. — Лицо похоже, — выговорила, нахмурившись. — А все остальное — просто твои фантазии, дорогуша! Ладно, развлеклись — и хватит! — решительно пройдя вглубь помещения, она уселась на стул возле шкафа с лекарствами. Двери боксов отсюда были хорошо видны, а вот то, что происходило за ними — уже нет.