— Клинки из Толедо?

— Этого я не знаю, но так говорили. Однако меч из Бургоса был сделан из дамасской стали, как и тот, который принадлежал Колосажателю. Считается, что меч Сида выковали арабы в Кордове.

— Значит, вы нашли оба меча?

— Нет. Разве вы видите где-нибудь второй меч? У нас есть только один. Я понимаю, что текст на ножнах предназначен для того, чтобы дать нам подсказку, где находится второй меч.

— Который войдет в те же ножны? Разве вы не говорили, что Колосажатель получил два меча — один от турок, а второй от отца?

— Да, но тот тоже не может быть Тизоной, так же, как и этот — Экскалибуром. Тем не менее люди, давшие ему это имя, на что-то мне намекают. А значит, эти послания наверняка адресованы мне, хотя и как-то по-детски. Я не знаю, кто мог бы заподозрить во мне такую страсть к играм, — и не знаю, зачем ввязался в эту дурацкую игру.

— Кто бы это ни был, он прекрасно знал, что вы любите исторические загадки и не удержитесь от соблазна их разгадать.

— И ради этого понадобилось убить столько людей? И при чем здесь эти театральные постановки?

— Вам не приходило в голову, что вы имеете дело с разными людьми?

— Иными словами, я ухитрился оказаться между двумя бандами, которые, судя по всему, противостоят друг другу? Что ж, разве я не говорил вам об этом в поезде? Разве не это я заподозрил сразу? И разве это не подтвердилось в некотором роде? Иначе зачем им убивать друг друга?

— А что за геральдическая загадка обнаружилась у нас?

И как раз в ту самую минуту Чарльз вспомнил, что узнал шесть гербов, изображенных на другой стороне ножен. Пролистав фотографии на телефоне, он остановился на той, которая была ему нужна.

— Здесь нарисованы гербы некоторых весьма известных средневековых гильдий. Первый относится к гильдии железных дел мастеров; второй принадлежит суконщикам; следующий — мясникам, за ними следуют рыбаки, ювелиры и дубильщики.

— Почему их всего шесть? Неужели эти были самыми важными?

— На самом деле нет. В каждом средневековом городе их были десятки. В какой-то момент в Париже их насчитывалось около ста, как и в Риме. И, конечно же, их было множество и в других итальянских городах, особенно в Болонье и Падуе. Существовали гильдии и в городах Германии. В Англии, в Лондоне гильдии были организованы лучше всего, но, когда речь заходит об организации, чемпионом нужно признать Флоренцию. Там соблюдалась очень строгая иерархия.

Чарльз замолчал, как будто снова осознал что-то. Криста, пытаясь обогнать его, заговорила:

— Разве вы не упоминали, что Влада Колосажателя поддерживали гильдии и что по пути к Гутенбергу он останавливался во Флоренции?

— Так сказал мужчина с папкой в Сигишоаре. Полагаю, у него были на то основания.

— И об этом вы сейчас думали?

— Нет, но не стоит об этом забывать. В доме моего деда, где сейчас живет отец, есть второй подвальный этаж, совсем рядом с винным погребом. Мой дед называл его «оружейной». В этой комнате на стене, совпадающей со стеной винного погреба, был и, наверное, есть до сих пор большой кусок полированного камня, похожего на жернов. Он очень глубоко уходит в стену. Не думаю, что кто-нибудь заглядывал в эту комнату лет двенадцать или больше, с тех пор как я собрал все оружие и перенес его в свой дом.

— Вы добавили его к своей коллекции?

— Совершенно верно. Мой отец частенько спускается вниз за вином, но я уверен, что с тех пор он не бывал в оружейной. Это место вызывает у него отвращение. Мой дед по- настоящему издевался над ним на тренировках, как будто ему пришлось бы когда-нибудь драться на дуэли. Но деду достался ученик, которого нельзя было научить. Дед постоянно кричал и ругался, но отец просто сделан не из того теста. Дед же вечно говорил ему, что он не мужчина. Как бы там ни было, в конце концов я попытался забрать и этот камень, который служил подставкой для оружия, к себе домой. Вынужден признать, что мечи смотрелись в нем великолепно. Странно лишь, что в его центр никогда ничего не помещали. Я как-то даже спрашивал деда, почему это так, но ни разу не получил вразумительного ответа. Знаю только, что пытался вытащить его из стены, но у меня не получилось. Я даже испугался, как бы не разрушить всю галерею: настолько прочно камень сидел в стене.

Чарльз снова помолчал, а затем произнес, словно обращаясь к самому себе:

— Надо было попросить ее сфотографировать и этот камень тоже.

— Кто должен был его фотографировать?

— Что, простите? — переспросил Чарльз, словно не понял, что произнес эти слова вслух. — Ах нет, ничего.

Официант принес счет, и Чарльз махнул рукой, пытаясь остановить Кристу, открывшую бумажник. Он снова заметил логотип Интерпола. Расплатившись, он произнес:

— Кажется, сегодня вечером мозг у меня работает как надо.

— И теперь вы хотите, чтобы мы отправились в бар, где вы сможете выкурить сигару.

— Совершенно верно, — произнес Чарльз, поднимаясь.

Модное шоу закончилось, и отель снова наполнился людьми. Чарльз и Криста вошли в бар, но там было шагу некуда ступить. Все места оказались заняты; курящие набились в бар, как сельди в бочку. Казалось, здесь собрались все зависимые от никотина и теперь сидели друг у друга на головах.

Чарльз взял Кристу за руку и повел за собой, заставляя толпу расступиться. Наконец они добрались до стойки администратора. Чарльз остановился, чтобы поинтересоваться, в порядке ли его груз. Получив удовлетворительный ответ, он произнес:

— Думаю, прогулка пойдет нам на пользу. Нет ничего лучше возможности покурить на свежем воздухе.

В центре Праги кипела жизнь. По улицам прогуливались хорошо одетые люди, высматривая свободные места в заведениях, которые в этот час были переполнены. Направившись вниз по бульвару, Чарльз вернулся к тому, что они обсуждали в ресторане:

— Впервые я увидел эмблемы гильдий на том камне в подвале, о котором я вам говорил. Конечно, это всего лишь бесцветные силуэты. Своего рода барельеф. Двенадцать из них расположены по кругу, как часы на циферблате, и еще три герба в центре. Я никогда не забуду, что гильдия пекарей располагалась в центре, в самой середине. Просто потому, что фамилия моей семьи — Бейкер[46]. Я не помню точно все гербы, но их странное расположение всегда заставляло меня задуматься о том, что они символизируют. И выяснил я это значительно позже, когда изучал данную тему.

Криста остановилась на миг и повернула голову. У нее снова возникло ощущение, что за ней следят, как и сегодня утром. Некоторое время она стояла, глядя назад. За ними следовали несколько разрозненных групп. Оттащив своего спутника к краю тротуара, она позволила этим группам обогнать их, сама не зная, что ищет. Чарльз понял, что Кристу что-то насторожило. Он вопросительно посмотрел на нее.