В ту ночь Джанни очень долго беседовал с Висконти, когда собака уже отошла от анестезии. Тот был впечатлен тем, как сильно молодой человек привязался к животному, но не меньше — его познаниями в экономике. На следующий день Висконти пригласил Джанни на обед. Пожилому мужчине всегда хотелось иметь сына, и этот парень вполне годился на роль его наследника. Уверенный, что молодой человек ни о чем не подозревает, Висконти устроил Джанни ряд проверок, после чего с радостью принял его на работу. Поначалу ему давали только легкие поручения, а когда выяснилось, что парень просто безупречен, сложность задач стала постепенно возрастать. В довершение ко всему молодой человек оказался настолько красив, что полноватая близорукая дочь Висконти, увидев Джанни впервые, едва не упала в обморок. И вышло так, что спустя всего два года Джанни стал правой рукой и зятем Висконти. Тесть делился с Джанни почти всеми секретами. Однако до сих пор он ни разу и словом не обмолвился о Совете и ордене, к которому принадлежал. Висконти подумывал о том, что, возможно, однажды Джанни заменит его, когда наступит время, но был уверен, что до той поры еще далеко.

Когда самолет приземлился в аэропорту Ольбии, Джанни сел в «Феррари», который сам же и припарковал там чуть раньше. Висконти собирался в Америку, где срочно созвали Совет, но хотел провести вечер перед поездкой в компании жены, дочери, зятя и их близнецов.

Чарльз подумал, что, наверное, будет неплохо посидеть на лавочке и дать Кристе возможность перевести дух. По всей видимости, ей нужно было успокоиться. Почему-то она ужасно нервничала. Профессору хотелось спросить ее о шрамах на спине, но он понимал, что ответа не получит. Внезапно мимо них проехал вагончик продавца свежих каштанов. Чарльз поинтересовался у продавца, откуда тот берет свежие каштаны в июне, но мужчина лишь улыбнулся в ответ и поднял пальцы, показывая цену. Чарльз купил большой пакет каштанов, бутылку воды для себя и «колу» для Кристы. Некоторое время он наслаждался, наблюдая за разноцветными огнями и разодетой толпой, заполнившей улицы Праги.

А затем он услышал собственный голос:

— Если на одном мече шесть гербов, то можно предположить, что на втором мече их тоже шесть. Это означало бы, что речь идет о двенадцати гильдиях. Мало того, в конференц-зале, где я получил меч, было двенадцать стульев. Как же я мог быть настолько глуп? — Чарльз даже подскочил. — Мне нужно вернуться в отель.

Криста вопросительно посмотрела на него.

— А вдруг в записке речь шла о двух комнатах? В одной было двенадцать мест, а в другой — двадцать четыре. Я так обрадовался, оказавшись в первой, что забыл зайти во вторую. — На лице Чарльза отражалась тревога.

— Если мы побежим, то окажемся там не раньше чем через двадцать минут. — Криста бросила взгляд на часы. — Не лучше ли попросить администратора проверить второй конференц-зал? Кстати, как он назывался?

— «Травиата», — наморщил лоб Чарльз. — И что же я должен сказать администратору? Что я ходил в место, где делать мне было совершенно нечего, и оставил на столе странный предмет? Бросьте, идемте в отель.

И, не дожидаясь, пока к нему присоединится Криста, он побежал. Она же увидела такси и махнула рукой, останавливая его. Автомобиль развернулся, Криста забралась внутрь. Такси притормозило напротив Чарльза, и она открыла дверь.

— Садитесь, так мы доберемся туда быстрее.

Чарльз был ужасно зол на самого себя. В такси он постоянно кусал губы и что-то бормотал себе под нос. В последнее время он был недоволен собственными реакциями. Бывали моменты, когда он сам себя не узнавал.

— Если вы все еще мой ангел-хранитель, — сказал он, — то я прошу вас пообещать, что не позволите мне наделать глупостей.

— Расслабьтесь. Ничего не случится. Вы контролируете ситуацию лучше, чем вам кажется. Возможно, стоит продолжать разрабатывать идею с числами.

Чарльз решил, что если начнет рассуждать, то это хотя бы заставит его не думать о собственной глупости.

— Ладно, — сказал он. — Двенадцать стульев стояло в той комнате, где я нашел меч. Шесть гербов, возможно, на втором столько же. Двенадцать гербов на каменной паноплии в доме моего деда: я имею в виду те, что располагались по кругу, потому что в центре было еще три. Вероятно, в конечном счете они никак не связаны между собой. Мне нужно увидеть их, чтобы сопоставить. И я забыл еще кое о чем интересном. Помните тот текст «Перед законом»? Так вот, до меня только что дошло. Он с самого начала показался мне странным. В тексте речь идет об одиннадцати дверях, а кроме того, есть та, у которой стоит привратник, беседующий с посетителем.

Такси застряло в пробке на перекрестке. Со всех сторон гудели сигналы. Чарльз нервно барабанил пальцами по сиденью и смотрел на часы, размышляя, не пойти ли пешком. Затем он сказал себе, что лучше бы успокоиться, и сделал несколько вдохов, чтобы нормализовать дыхание.

— Как думаете, сможете найти этот текст в интернете?

Криста сразу же сделала это и вручила телефон Чарльзу.

— Как я уже говорил, мне кажется, что весь текст идентичен тексту Кафки, за исключением этих цифр. Посмотрите.

Криста прочла. В притче Кафки эти цифры не упоминались.

— Либо это не оригинальный текст, либо Кафка переписал его, — продолжал Чарльз. — Возможно, второй текст изменили намеренно, и это кажется мне наиболее вероятным.

— Так что насчет цифры двенадцать, о которой вы постоянно говорите?

— Понятия не имею.

— Это какое-то магическое число?

— Явно эзотерическое. Сами подумайте, сколько раз мы сталкивались с этим числом? И уже хотя бы поэтому оно может означать все, что угодно, например, двенадцать часов на циферблате.

— Который представляет собой круг.

— Круг можно разделить на триста шестьдесят равных частей или сто восемьдесят, или девяносто, и так далее. Потом, у нас есть двенадцать знаков Зодиака, двенадцать подвигов Геракла, двенадцать комнат с колоннами в египетском лабиринте, построенном двенадцатью владыками. Есть обычная дюжина. Почему именно двенадцать предметов называют дюжиной? Почему для группы из одиннадцати предметов отдельного названия не придумали? Ладно, ладно, двенадцать — четное число; оно включает два раза по шесть, а шесть — это число дьявола. Если умножить его на два, то станет ли оно от этого святым? Вам это должно казаться странным. Как бы там ни было, десятка в древности считалась числом проблемным, потому что нуль, можно сказать, еще не изобрели. Возможно, двенадцать — это просто соединенные вместе первые две цифры, один и два.

— Двенадцать апостолов, — включилась в игру Криста. — Двенадцать месяцев в году.

— У Ромула было двенадцать сыновей, и, раз уж мы заговорили о нем, Ромул привел в Рим двенадцать жрецов Пана. Вспомните также двенадцать колен Израилевых. В библии число двенадцать встречается постоянно, и я не могу это объяснить. Нам стоило бы спросить каббалиста, потому что только он может превратить двенадцать в сефирот[48]. Нет, нет, сефирот — это только десять. К тому моменту уже изобрели ноль. Поскольку нумерология слишком уж загадочна, меня она никогда не интересовала. Я дал ей шанс как культурному феномену, но как ни крути, все дороги ведут в тупик — ею можно воспользоваться для объяснения чего угодно. Да, и не будем забывать о том, что в одном футе двенадцать дюймов и что в нашей судебной системе двенадцать присяжных.