– Стоять! – заорал Бероев. Не доставая рукой, хлестнул по груди палкой. Он успел. От боли Игорь опамятовался. Выпрямился. Поймал конец палки.

– Крепче! – потребовал Олег. – Держим с двух сторон и идём синхронно, на раз-два. Как танцуем. Тронулись! – Он шагнул назад.

Держась за одну палку, они принялись придвигаться к наледи, по которой металась Танечка.

– Раз-два! Левой-правой! Левой-правой! – пятясь задом, повторял, как заклинание, Олег. Так задом и наткнулся на наледь. Кое-как выволок из реки Тимашева. Выполз следом. Игорь как рухнул, так и лежал, раскинувшись, в ледяной ванне. Танечка, причитая, сдирала с него одежду.

Олег подтащил намокшие, погрузневшие рюкзаки к расщелине.

– Надо быстрей выбираться на берег! Вставай же! – Он потряс клацающего зубами Тимашева. Приподнял. Тот вновь осел.

– Пацан! Не учи жить, – запротестовал он. – Тем более тех, которые, считай, на том свете побывали. Я буквально минуточку-другую полежу.

– Может, и впрямь пусть полежит? – вступилась Танечка. – Он же совсем обессилел.

– Нельзя! – жёстко отрубил Олег. – Гремучая смесь! Прямой путь к воспалению лёгких.

Одним движением он закольцевал палящее солнце на небе и талый лёд под ногами.

Вдвоём они подхватили Игоря под мышки, проволокли до расщелины. Едва отпустили, тот вновь принялся оседать.

– Принеси его рюкзак! – приказал Олег Танечке. Дождался, когда та отойдет. Хлестанул Тимашева палкой по спине. Тот встрепенулся, зыркнул непонимающими глазами.

– Ползи наверх! – прошипел Бероев. – Хочешь припозориться перед девчонкой? Чтоб она тебя на себе тащила?! Ты меня услышал или ещё раз перетянуть?!

Услышал – нет ли, но Игорь принялся карабкаться, хватаясь за кустики в расщелинах. Снизу его подталкивал Бероев. Скользя и упираясь, выползли на поляну. Олег спустился за Танечкой. Вместе подняли наверх рюкзаки.

Тимашев лежал неподвижно на влажной золотисто-зелёной траве. Мелко подрагивал, поджав к животу синюшные ноги.

– Танюша, костёр! – прохрипел Олег.

Сам поднялся наконец в полный рост. Разминая затёкшие ноги, прошёлся по лугу. Всмотрелся в бурлящий внизу поток. И – запунцовел от стыда.

С высокого берега был виден изгиб Сакукана и переброшенный через него хорошо сохранившийся мосток. Тот самый изгиб, до которого Бероев не дошёл каких-то двести метров. Двести метров, из-за которых едва не погубил доверившихся ему людей.

Оставалось надеяться, что Танечке не придёт в голову посмотреть в ту же сторону, а значит, позор его не станет явным.

Впрочем, Танечке было не до любования местностью. К возвращению Бероева спорая девчонка уже и костёр разожгла, и чайник вскипятила. На рогатках развесила одежду на просушку. Полуголый Тимашев в надвинутой на глаза панаме ссутулился над огнём, сжимая обеими руками дымящуюся металлическую кружку.

При виде Бероева кивнул на брошенный подле альпеншток.

– Палка, палка-выручалка, превращайся в побивалку!

Он подмигнул.

– Ништяк, ребята! На самом деле у меня с детства страх воды. Нянька однажды чуть не утопила. Зато насчёт остального всё нормалёк. Ещё и вас донесу.

Вскочил, подхватил на руки взвизгнувшую Танечку. Вместе с ношей свалился на траву.

– Вот только малёк оклемаюсь! И донесу, – пообещал он новым, сипатым голосом. Озноб его усилился. Прикрыв глаза, вновь повалился на лапник и принялся мелко кашлять.

– Похоже, окоченел? – подметил Олег.

Танечка дотронулась до лба Тимашева. Посмурнела.

– Надо идти. Чем раньше дойдём до ночлега, тем лучше.

Олег приложил к глазам бинокль в поисках намеченного маршрута. Увы! То, что как на ладони различалось с верховьев Кодара, здесь, в долине, терялось в дымке.

С досадой протёр глаза:

– Ну как разглядеть дорогу в глухой тайге?! Сплошная зелень.

– Ищи ЛЭП, – подсказал Игорь.

– ЛЭП?!

– Конечно. Линия электропередачи. Наверняка должна быть. А тянуть её через долину иначе чем к руднику не было смысла. И если разглядишь, то и дорога где-то рядом.

Олег вновь вскинул бинокль. Теперь он принял выше, будто задался целью взглядом пробурить таёжную хвою. И пробурил-таки. Среди волнующихся верхушек разглядел неподвижные поперечные балки.

– Игорёшка, умница, – нашёл! – воскликнул он, радостный. – Есть маяк!

Двинулись дальше. Теперь приняли направление на ЛЭП. Держась вдоль реки, принялись забирать к Мраморному ущелью. И Олег, и Танечка с беспокойством поглядывали на Тимашева. Игорь заметно слабел. То и дело сбивался с шага. Танечка, замкнувшая колонну, как и в походе, держалась поблизости.

Когда среди сосен наткнулись на бревенчатую лежнёвку, приободрились: стало ясно, что направление задано правильно. Лежнёвка, правда, сильно подгнила. Ноги то и дело проваливались в труху. А глубже, в чаще, идти по ней стало вовсе невозможно – сквозь гнилые брёвна проросли молодые осинки. И на месте дороги весело колосился осиновый лесок. Пришлось идти параллельно, по валежнику. Но она была! Дорога, проложенная людьми.

Остановились на короткий привал. Развели костёр. Танечка быстро разогрела говяжью тушёнку, индийский чай с подушечками вприкуску. От горячего питья больной приободрился, даже первым поднялся на ноги.

Лежнёвка меж тем перешла в широкую грунтовую дорогу, прежде накатанную, а ныне бугристую, в ямах. На обочинах густо росли грибы. Широченные, будто разноцветные дамские шляпки. Танечка нагнулась, изумлённая. Сорвала один.

– Смотрите, мальчишки, это ж подосиновик! Кто-нибудь такие огромные видел? Вот вам и ужин. Гоните котелок.

Она передала гриб Игорю. Бросилась собирать другие.

Тот размял. Принюхался. Взвесил на ладони.

– Чересчур большие!

– Думаешь, радиация? – догадался